Не смотри в мои глаза - страница 13

Наконец, взгляд улавливает её силуэт – она выходит из здания, не оглядываясь, сутулит плечи и машинально кутается в воротник, словно пытается отгородиться от холодного ветра и, возможно, от чего-то большего, чем просто погода.

Рука уже тянется к телефону: я почти на автомате собираюсь позвонить водителю и сказать, чтобы он подвёз её домой, но останавливаюсь. Нет. Никаких шагов в её сторону – это опасная тропа, ведущая туда, где обоим будет больно. Если она привяжется ко мне, я её сломаю. А если привяжусь сам – не выдержу, расколюсь. Я буду воспринимать это как искупление вины, помощь пострадавшему. Ей нужна работа, чтобы обеспечить себя и ребенка. Я ей помогаю. Всё.

Я продолжаю стоять у окна, наблюдая, как она, неловко обходя лужи, направляется к остановке, сжав руки в карманах и чуть сгорбившись от холода. Пальцы невольно сжимаются, и под ними с сухим треском ломается что-то пластмассовое.

Прекрасно. Это была моя любимая ручка. Выхожу в приёмную, хватаю плед и выбрасываю в мусорку. Он меня раздражает.

Ключ еле проворачивается в замке. Влажные пальцы соскользнули, и я чуть не уронила связку на коврик. Плечи заныли, как будто на них висел не рюкзак, а с десяток кирпичей. Впечатления от дня – тяжелее этих кирпичей.

Я захлопываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Марта взяла Майки с собой в бассейн. А я бесплатно "поплавала" на улице. С волос капает, босые ноги быстро отдают тепло ламинату, и становится совсем неуютно.

Ветровку скидываю прямо на пол. Обувь пинаю в угол. Я не просто промокла – я, кажется, пропиталась дождём. Снаружи и изнутри.

В ванной не включаю свет. Только ночник, маленький, в форме облачка. Мы выбирали вместе с Майки, он тогда часто повторял, что мама с папой на облачках, и мы повесили во всех комнатах ночники-облачка.

Вода набирается медленно. Я опускаю ладони в тепло и будто впервые за день дышу. Пока ванна наполняется, сажусь прямо на край. И только сейчас позволяю себе вспомнить сегодняшний странный день.

Охранник. Алексей. Светлые волосы и серые глаза, тёплый голос, неловкая забота, мягкие черты. Слишком мило, слишком светло в моем мраке.

– Вот… я подумал… может, вам чай? С лимоном. И плед… у нас тут есть. Тёплый.

Он смутился, когда я улыбнулась. А я просто не привыкла, что кто-то замечает, что-то приносит, что-то делает просто так. Не за деньги, не потому что обязан. Просто потому, что видит. Это так… непривычно. И почти невыносимо приятно. Я даже подумала, что могу расплакаться. Но снова не вышло. Слёзы не идут уже давно. Зато остаётся горечь и странная… пустота внутри.

А потом он. Этот человек – айсберг в костюме. Не зря девочки прозвали его Королем Севера. Всё в нём словно сделано из льда и намерений. Ни тени сочувствия, ни теплого взгляда. Только холодный голос:

«Оформите больничный». «Отвратительный кофе». «Ваша невнимательность – саботаж».

И ведь я многое знаю – не тупая. Всё делаю, стараюсь. Держусь. Я не сорвалась, не расплакалась, не выбежала с криком. Но с каждым его словом внутри меня будто кто-то оставляет вмятину. Незаметную, но ощутимую.

Полная противоположность Алексею – высокий, вечно напряжённый, острые черты, холодность в движениях и голосе, тёмные костюмы, чёрные волосы. Иногда ощущение, что тень следует за ним независимо от освещения.

Я ложусь в воду, осторожно – чтобы не расплескать. Горячая волна окутывает кожу, и я впервые за день чувствую… защищённость.