Упустить или спалиться? Вот в чём вопрос.
Но очевидно это вопрос только для меня, а не для птицы. Вот она видит перед собой свою полетную дорожку, точнее мы оба её видим. Но пока я думаю, птица просто расправляет крылья и устремляется за сородичами.
Куда мы?
Круг над площадью?
Ну предположим, что круг над площадью действительно можно дать, почему бы и нет?
Это до сих пор удивительно чувствовать чувствами птицы. Ты не знаешь ни одного названия улицы, но зато точно знаешь, где север, как лететь, кто командир, где твоё место в стае и как не столкнуться с другими. Ориентируешься по каким-то неуловимым для человека ориентирам, видишь вообще все вокруг, но сосредоточиться не можешь ни на чём, и всё движущееся воспринимаешь в общем. Вот внизу прямо под нами идёт знакомая фигура, ни деталей, ни каких-то конкретных черт уловить нельзя. Вот же, птичье чутьё. Нужно спуститься чуть пониже. Наш дедушка или кто это? Фигура выходит с северо-западной улицы на площадь. Плащ, блестящая лысина, походка в развалку, левая рука в кармане, правая машет в такт шагам, как будто что-то ищет в воздухе. Военный? Где я его видел? Яркий шарф, неброская внешность.
Стоп!
Шарф не яркий. Шарф такой же неброский, как и вся остальная одежда. Люди видят этот шарф совершенно обычным, а вот птичий художник разрисовал его так, что любая птица издалека видит, что лучше держаться подальше от него и его владельца. Шарф заряжен по самое немогу.
Ооооо!
Вся стая чувствует это и меняя на лету траекторию уходит за дома. Линии нарисованные в небе голубиным художником меняются моментально. И для всех птиц эти линии идут одинаково – огибая как можно дальше площадь на которую прямо сейчас вступает лысый.
Фигура замедляет шаг и начинает озираться.
Тихо, голубь, лети тихо!
Сердце, перестань так колотиться. Выдох! Нужно сделать выдох. Легко сказать! Когда ты птица – вдыхать – выдыхать бесполезно. Кислород не успокаивает. Я бы вжал голову в плечи если бы они у меня были, но я и так маленький сизый голубь в стае таких же точно сизых голубей. Фигура начинает поднимать взгляд и оглядывать верхние этажи зданий.
Редкие прохожие издалека обходят его, а он стоит, засунув теперь уже обе руки в карманы, и смотрит в небо.
Так! Спокойно!
Он меня не видит. Я вне поля его зрения. Мы ушли за крышу дома. Десять секунд и мы вынырнем. Главное чтобы он за это время не ушёл.
А он ли это?
Да он! Кому же ещё быть?!
А вдруг не он?
Ладно сейчас проверим. Выныриваю вместе со стаей из-за крыши. Он всё ещё стоит и озирается.
Сейчас или никогда?!
Сейчас!
Я меняю траекторию и прямо передо мной появляется одинокая линия. Она красная, она таит опасность она не уходит как все другие далеко-далеко.
Она обреченно обрывается над площадью.
Вариантов не много. Точнее их совсем нет.
Но мне и не нужно жить долго и счастливо. Тем более внутри птицы.
У птиц вообще нет особого понимания будущего. Они очень просто относятся к жизни и ещё проще к смерти и риску.
И самое главное, что у меня в руках все тумблеры управления, поэтому у птицы совсем нет выбора и она послушно выходит на красный курс.
Сигаю вниз с высоты и камнем несусь на другой конец площади под ноги дедушке, бросающему хлебные крошки голубям.
Бойтесь, дурачки, я ястреб!
Ничего не подозревающие голуби, подбирающие крошки с асфальта, приближаются со стремительной скоростью. Во время своего пикирующего снижения, успеваю посмотреть в сторону. Там на другом конце площади, озирающаяся фигура как раз стоит ко мне спиной и довольно далеко. За пару человеческих ростов до земли я резко распахиваю крылья, чтобы затормозить ими.
