— Твоя Виолетта позвонила, — объяснил он. — Знала, что ты озвереешь.
Игорь утирал окровавленную рожу какой-то тряпкой, в которой я признал пеньюар жены. Света выла, укутавшись в простыню.
Я тряхнул нывшей рукой — сбил себе все костяшки. Дерьмо. Я вышел из комнаты и бросил Демиду:
— Сделай что-нибудь. Убери этих двоих из дома, иначе я за себя не ручаюсь.
— Иди пока в кабинет, — кивнул мне друг, сжав плечо.
Хорошо, что Виолетта Георгиевна позвонила ему. Я ведь так озверел, что ничего не соображал. Мог ведь убить и жену, и ее любовника. Суки!
Внизу я наткнулся на экономку.
— Извините, что заставила вас приехать, — сказала она. — Но я посчитала, что будет неправильным промолчать или сказать по телефону. Вы должны были сами убедиться, чтобы не думать, будто я все это выдумала.
— Вы правильно сделали, что позвонили мне. Я всегда знал, что вам можно доверять.
Она кивнула и опустила глаза на мои руки.
— Я принесу перекись и мазь, чтобы обработать ваши раны, — сказала Виолетта Георгиевна и ушла.
Я прошел в кабинет, а вскоре и она принесла аптечку и помогла мне с ссадинами. Когда Виолетта Георгиевна вышла, я достал из бара бренди и налил себя на три пальца. Выпил залпом. Вторую порцию я смаковал, опустившись в кресло.
До меня доносился какой-то шум и голоса, но все это было фоном. В голове крутилась лишь одна мысль: жена изменила мне с нашим же служащим, притащила его в супружескую постель. Чертова блядь. Я не мог понять, как можно быть такой конченой дрянью.
Шум усилился, раздались крики.
— Ты не имеешь права здесь распоряжаться! — орала Света. — Отпусти меня!
Видимо, она смогла вырваться из хватки Демида, потому что в следующую секунду дверь в кабинет распахнулась.
Уже одетая, но все еще растрепанная, насквозь провонявшая другим мужиком Света ввалилась в кабинет.
— Ислам, прости меня! — зарыдала она и упала на колени. — Прости! Прости, прости! — речитативом проговорила она навзрыд.
— Лучше уйди отсюда, — уже полностью успокоившись, произнес я.
Света подползла ко мне и вцепилась в мои ноги, обняла их и прижалась щекой.
— Прости, пожалуйста! Я не знаю… не знаю, что на меня нашло. Он… Игорь меня принудил, он меня шантажировал, он…
— Принудил, говоришь? — усмехнулся я. — Ты стонала под ним, как последняя шлюха. Видимо, тебе этого в браке не хватало? Принуждения?
— Нет, Ислам, милый! Пожалуйста, прости. Я люблю только тебя, я…
Я оторвал ее руки от своих брюк и схватил Свету за шею, приподняв ее. Она, словно рыба, начала хватать ртом воздух.
— Как давно это началось?
— От… отпусти, — прохрипела она.
— Ты скажешь мне, как давно ты наставляешь мне рога и сколько у тебя было любовников, или, я клянусь, сверну тебе шею.
— Только Игорь… Больше никого не было, клянусь!
— Паскуда. — Я отпихнул ее от себя и встал. — Твое счастье, я не бью женщин. Уходи и больше никогда не попадайся мне на глаза, поняла? Иначе я отправлю тебя туда, где тебя каждый день будут принуждать, раз по двадцать. Ясно?
Света испуганно кивнула и, кое-как поднявшись, на трясущихся ногах вышла из кабинета.
Я вызвал к себе Виолетту Георгиевну.
— Все ее вещи сожгите, чтобы ни одной не осталось.
— Сделаю, — сухо ответила она.
— И вот еще что. В этом доме я больше жить не буду. Он осквернен, — меня аж передернуло при мысли, что творилось в моей постели. — Выставите его на продажу и подыщите новый дом. Мой вкус вы знаете. Думаю, найти будет не сложно. А я пока поживу в Москве.
