— Все сделаю, Ислам Исмаилович. Какие-то еще будут распоряжения?
— Нет, на этом пока все.
Через месяц мы со Светой получили документы о разводе. Слава богу, у нее хватило мозгов больше не появляться в моей жизни. Из нашего брака она вышла с тем, с чем и должна была выйти: с голой задницей и любовником наперевес. Это все, что я мог ей дать. Пусть радуется, что не отправил в подпольный бордель, где ей самое место.
Следующие после инцидента два месяца я прожил в Москве, ни разу не вернувшись в Ярославль. Делами ярославской фирмы управлял дистанционно и начал подумывать, чтобы перевести головной офис в столицу. Правда, к Москве я никогда не испытывал особой любви и обычно не задерживался там надолго.
В Ярославль я вернулся, когда Виолетта Георгиевна уладила все дела с покупкой нового жилья. Вернулся успокоившимся и с твердым намерением больше никогда не доверять женщинам. Итог пятилетнего брака со Светланой научил меня по-новому смотреть на многие вещи.
Более трех месяцев назад
Серафима
— Боже мой, ну какой же он красивый, — простонала я, откидываясь на подушки и закрывая глаза.
— Да-а-а, мужчина невероятный, — промурлыкала моя лучшая подруга Олька. — Так бы и съела.
Я открыла глаза и пригрозила ей кулаком.
— Даже не смей смотреть в его сторону.
Оля рассмеялась и сказала:
— А как на него не смотреть, если он у тебя полкомнаты занимает?
Я вздохнула. Полноростный портрет Ислама Садаева, мужчины, в которого я была влюблена с шестнадцати лет, занимал почетное место на стене, прямо напротив моей кровати. Обычно я закрывала его переносной ширмой, чтобы сестра не видела. Ксюша работала в компании Ислама, а теперь и я там проходила практику. Правда, мне совсем чуть-чуть осталось, буквально неделю.
— И я снова кану в безвестность, — плаксиво проговорила я.
— Почему?
— Потому что он обо мне и не вспомнит.
— Он о тебе и так не помнит, — весомо заметила Олька.
— Ну вот что ты за подруга? — закатила я глаза. — Я тут от любви умираю, а ты меня не поддерживаешь.
— Почему? Очень даже поддерживаю.
— Да?
— Да!
— И что же мне прикажешь делать?
— Ворвись к нему в кабинет, залезь на стол и станцуй ему зажигательный танец, — засмеялась Олька.
— Да ну тебя, — но я тоже рассмеялась.
Хотела бы я увидеть лицо Ислама, когда бы запрыгнула к нему на стол. Его бы, наверное, удар хватил. Он ведь всегда такой строгий и уравновешенный. А еще он женат. И жена у него… Такая красивая, просто до умопомрачения. Когда такая жена, мужчина точно не посмотрит на других. Да мне и не надо, чтобы он на меня смотрел. Вернее… Блин, я мечтала, как идиотка, что однажды откроется дверь, и он скажет: «Серафима, я только о тебе и думаю. Я развелся с женой, потому что люблю тебя. Ты — мое всё». Глупо и по-детски, но я любила мечтать. Кто мне запретит? В этих моих мечтах Ислам был нежным, добрым, часто улыбался и не сводил с меня влюбленного взгляда. А в реальности… В реальности он меня не замечал. Нет, было один раз. Мы вместе поднимались в лифте и даже чуть-чуть поговорили. Я видела, что он посмотрел на меня так, как мужчины смотрят на красивых женщин: оценивающе-прицениваясь. Но я уверена, что он забыл о моем существовании уже через секунду после того, как я вышла из лифта.
— Он уже два месяцев не появляется в офисе, — грустно сказала я. — Говорят, уехал в Москву. Даже ходят слухи, что переведет туда фирму.
— И разгонит всех сотрудников? — удивилась Оля.
