Достаю из чулана вакуумные мешки и иду упаковывать вещи, чтобы в мой любимый чемодан размера XL влезло как можно больше воспоминаний. Хорошая японская ортопедическая подушка, любимый корейский плед, одеяло тоже влезет… Или это все можно купить на новом месте? Опять ходить по магазинам!..
За несколько часов упакованы вещи первой необходимости. Родители отвезут их домой, а я с рюкзаком за плечами на две недели отправлюсь в тихую родную гавань – в Краков. Я знаю, что бабушка и дедушка не будут доставать меня расспросами или делами по дому, поэтому я хоть немного, но отдохну. С родителями так нельзя, в воздухе всегда витает напряжение. Вдобавок ко всему, когда я дома, я становлюсь Золушкой, не ожидая какого-либо бала или простого человеческого спасибо.
Звонит Саша, чтобы сказать, что присоединится ко мне в середине августа, приедет на пару дней. Просит показать ему город. Включаю камеру.
– Ты какая-то уставшая.
– Это звучит не как комплимент.
– Это не комплимент, а беспокойство.
– Don’t you worry! (Не волнуйся!) Просто спала мало.
– Опять свои дорамы смотришь?
Я улыбаюсь и киваю несколько раз, не говоря о непроходящей бессоннице. Возможно, на меня до сих пор действует влияние соседки по комнате.
– Саш. Ты еще это… не передумал? – коронный взмах бровями.
– Давай обсудим это при встрече? Уже в Польше.
Я снова киваю. Устала говорить.
– Гуд найт, Вивишка.
– Спокойной ночи, Саш.
Иду на кухню попить воды. Родители уже отдали почти всю утварь, наливаю воду из-под крана в свою многоразовую бутылку с Минни-Маус. Значит, Саша мне не совсем отказал. Он хочет что-то обсудить. Надежда умирает последней! Буду ждать нашей встречи и постараюсь его в самом деле убедить.
С тяжестью на сердце окидываю взглядом полупустое помещение: хоть я и жила здесь только по выходным, я знала, что всегда могу вернуться, всегда найду здесь некое подобие своей комнаты и панорамные окна с видом на краешек центра и не совсем приятную, но такую привычную окраину. Достаю из кармана спортивных штанов телефон и включаю камеру. Фотографирую панораму так, чтобы окно разделяло город на две части. Захожу в Instagram и выставляю фото, подписывая: And last but not least, is the goodbye picture. Well, not the last at all («Последнее, но не менее важное – прощальное фото. Хотя, вообще-то, не последнее»).
Кухня, выполненная под металлик, без следов жизни человека, пытающегося привнести уют, выглядела как рабочее место патологоанатома, устрашала и навевала грусть одновременно. Я думаю о том, что понятия не имею, в какой стране хотела бы жить после школы, а также хочу ли я вообще продолжать обучение и получать диплом бакалавра. Если что, варить кофе и печь хлеб у меня получается не хуже, чем решать уравнения.
Поперхнувшись водой, понимаю, что наличие таланта не зависит от количества денег и усилий родителей вложить их в мое качественное образование. А что, если мой талант – это разбивать стереотипы? Если бы я могла распоряжаться деньгами родителей, то лучше бы перевела их в Гринпис или какой-нибудь приют.
Думаю о том, кто сейчас живет в наших прежних пристанищах. Кто-то будет жить и в этой квартире. И мы будем жить там, где кто-то жил до нас. Круговорот.
На кухню заходит отец. Вид у него, мягко говоря, не очень.
– Собираешься спать? Завтра тяжелый день. Мы за тебя переживаем.
Показываю отцу бутылку, мол, ходила попить воды:
