Калияни в очередной раз стало приятно и даже немного жаль, что этот мужчина не станет ей любимым… полюбить его пылкой и чувственной любовью она никогда не сможет, он ведь годится ей в деды.
– Как тебе твое новое имя? – поинтересовался с гордостью падишах, ибо выбрал его сам и преподнес большой подарок, как ему казалось.
Калияни поймала взор Сурайи, намекающий выразить восторг. Помощница тихонько изобразила вдох и увела глаза в потолок, словно от счастья.
– Мне очень приятно, вы очень милостивы ко мне… я не ожидала и была в изумлении… – вынужденно вымолвила с притворством девушка.
Падишах вновь посмеялся с закрытым ртом и преисполнился гордостью. Ему льстило, что молодой красавице понравился его широкий жест и был оценен. В такие моменты пожилой мужчина словно омолаживался, ощущая себя полным сил.
– Это мой подарок тебе, – сказал он. – Ну а монеты за выкуп уже отвезли твоей семье…
Услышав про семью, Калияни заметно изменилась в лице и забеспокоилась.
– Великий падишах… – вырвалось у нее, но следом она исправилась: – Джахан… могу ли я увидеть своих родных? – спросила более милым голоском для достижения цели.
Просящий и нуждающийся в поддержке повелителя взгляд хитренько навелся на мужчину. Сурайя поняла женскую уловку госпожи. Падишах сделал глоток вина, капли потекли по его устам и бороде. Пошлепав губами, он с похрюкиванием дышал и размышлял.
– Ты не можешь поехать в деревню… – ответил он, чем сильно огорчил Калияни.
Она опустила голову, однако важному мужчине вновь захотелось вызвать у нее улыбку и зависимый от него восторг.
– Но я могу перевести их сюда… Они будут жить не в самом дворце, но в пределах дворцовых стен, в отдельных хоромах… у них, естественно, будет всё необходимое и будут слуги, – расщедрился Джахан.
Его подкуп увенчался успехом, глаза Калияни загорелись, лицо озарила обескураживающая улыбка. Падишах подметил ее красивые ровные зубы и форменные губки вокруг, которые был бы не прочь поцеловать. А вот его зубы к годам потемнели и вообще выглядели мелкими по сравнению с деснами. Он и сам вновь загордился собой и расплылся в улыбке, полные щеки затмили глаза. Калияни упала головой в пол и благодарила. Копна ее волос колыхнулась и опустилась вслед.
– Благодарю вас от всего сердца, Джахан… вы очень добры… – вымолвила она, подняв голову.
Внимательный падишах пронаблюдал за ее густыми локонами, которые захотелось погладить, намотать на ладонь и коснуться ими своего лица с огрубевшей и постаревшей кожей. Сурайя столь радовалась за госпожу, будто это происходит с ней самой, и внезапно заметила подслушивающую служанку Нур. Она смекалисто попросила рядом стоящую служительницу сходить за вином для падишаха и пройти мимо той колонны, за которой стоит нахалка. Женщина направилась, служанке Нур пришлось скорее убегать.
– Это еще один мой подарок тебе, – свойственно махнув ладонью, пояснил падишах в ожидании, что девушка растает и влюбится.
Однако Калияни ничего не испытывала кроме благодарности. За поступки можно уважать и даже в какой-то мере любить человека, но страсть и вожделение этим не добыть… они либо ощущаются, либо нет. Падишах что-то рассказывал о своих сомнительных подвигах, завоеваниях, о своем роскошном дворце, какого свет не видывал, а в это время девушка думала лишь о своих близких, мечтала увидеть и обнять милую Рию и матушку. Да и по брату она тоже скучала, несмотря ни на что. На слова правителя она либо кивала, либо улыбалась без задней мысли, и даже не предполагала, что своей, пусть даже нарочной улыбкой, лишь сильнее разжигает в нем костер.
