– Я уже намекнул отцу, что брак с тобой будет нам на руку и укрепит дружбу с государством твоего отца… – сказал Алауддин.
Рухани заулыбалась и кивала.
– Аллах нам позволит быть вместе, я верю… – ответила она.
Калияни больше не стала подглядывать и ушла. Госпожа направилась к трапезному залу, где ужинал падишах. Сегодня он не позвал ее на ужин, а находился с Нур. Женщина – сама милость ухаживала за мужем, наливала ему вина, подавала чаши и всем видом выражала радость и любовь. Калияни хотела уйти, как вдруг услышала жалобы Нур на нее.
– Великий падишах ведь не допустит ослабевания Ислама и появления во дворце язычества… – знала, на что давить, хитрая кобра.
Падишах поедал руками говядину и кивал. От увиденного Калияни стало противно и взяла злость… Для нее корова – священное животное.
– Никакого язычества… ты права, что отправила из сада Шахию и прервала танцы… – поддержал Джахан, громко чавкая. – Дочь мне уже сказала сегодня, но я встал на твою сторону. Ты поступила правильно.
Не передать словами, что почувствовала Нур, получив полное согласие падишаха. Ее взяла гордость, голова вновь поднялась, а шея вытянулась. На лице мелькала самодовольная ухмылка. Калияни поняла, что Шахия пыталась нажаловаться на Нур, однако отец не послушал.
– В таком случае, может, будет правильным не разрешать женщинам дворца общаться с Хабибой-бегум, пока она не примет Ислам и не выучит Коран. Иначе ее мировоззрение пагубно повлияет, особенно на Шахию… Вы ведь знаете, что она мне как дочь… я беспокоюсь лишь о ее будущем… Вам нужно породниться с османским шахзаде, это принесет большую пользу и укрепит ваше положение, – подговаривала Нур, притворяясь любящей мачехой.
Она хотела выдать Шахию замуж за определенного человека, о чем задумался падишах. Вот только дочь его не хотела замуж за непривлекательного мужчину зрелого возраста… Когда об этом напомнил Джахан, Калияни сразу представила его и себя… такая же история, не считая происхождения жены. Нур мягко, но при этом убедительно говорила:
– Шахия просто еще слишком юна и не понимает всего… Думаю, в столь важном вопросе, когда речь идет о вашей власти, не стоит идти на поводу у дочери.
Падишах был задумчив, но в целом согласен. Мало ему было власти, хотелось еще больше, чтобы поработить всю Индию…
– Так что вы решите по поводу Хабибы-бегум?.. – напомнила о наболевшем Нур.
Калияни смотрела на падишаха и надеялась, что он вновь поддержит ее.
– Ты права… пусть с ней меньше общаются мои жены и дочери… – сказал он.
Калияни сморщила нос и фыркнула, затем резко отвернулась и вошла в коридор. Там она внезапно столкнулась с Алауддином. Увидев девушку, хмурый мужчина поменялся в лице. Брови его подскочили, мгновенно охватил энтузиазм.
– А ты, наверно, и есть новая жена отца… из деревни… – сразу догадался он по виду и цвету кожи.
Общаться с ним желания не было, мужчина отталкивал еще похлеще, чем его отец.
– Извините, – быстро ответила Калияни и, прикрыв часть лица покрывалом, прошла дальше.
Алауддин с ухмылкой повернулся ей вслед.
Возле покоев госпожу ждала Сурайя, нервно переступая с ноги на ногу.
– Слава Аллаху, вы наконец пришли… Где вы были одна?.. – сразу бросилась расспрашивать она.
– Всё нормально, не переживай… я только погуляла по дворцу… – ответила Калияни.
– Но госпожа, вам не рекомендуется заходить на мужскую половину, туда, где покои падишаха, без его приглашения.
