В этот день мы решили обойтись без приглашённых. Никаких родственников, никаких детей. Только я, Аня и Маруська. Заварили чаю, разрезали купленный по дороге торт и только уселись праздновать, как раздался звонок в дверь.
– Кого это там несёт? – я отложил ложку в сторону и пошёл открывать. – Ты кого-то пригласила?
– Нет, а ты?
– И я нет, – я вопросительно глянул на Маруську.
– И я нет, – с набитым ртом проговорила та.
Щёлкнул замок, дверь распахнулась и в прихожую ввалилась Наталья Петровна – Анина мама, моя тёща и Маруськина бабушка в одном лице с какими-то коробками, свёртками и пакетами в руках.
– Ой! – воскликнула Аня, подскакивая к матери. – А мы тебя не ждали.
– Да я ненадолго, – Наталья Петровна сгрудила свёртки прямо на пол. – Только Марусю поздравлю. Ну? Где моя именинница?
Тёща бесцеремонно прошла в комнату. Шумно и долго тискала и целовала Маруську, желала ей долгих лет, хороших оценок, слушаться папу и маму и так далее и тому подобное.
– Ну, не буду вам мешать, – закончив поздравлять внучку, бабушка направилась к выходу.
– Уже уходишь? – поинтересовалась Аня, ошарашенная внезапным визитом матери.
– Не хочу вам мешать. Празднуйте…
– И даже чаю не выпьешь?
– Чаю? – Наталья Петровна замерла. – Ну, если только чаю…
И тёща проследовав назад в комнату заняла моё место. Аня бросилась на кухню за чистой чашкой и блюдцем для торта.
– Ах, ты моя сладкая! Ах, ты моя хорошая! – бабушка вновь принялась тискать и целовать Маруську. Та пыталась всячески уклониться от подобных нежностей, но бабушка цепко держала её в руках.
Выпили чаю. Съели по куску торта. Наталья Петровна, разомлев от чая, уже никуда не торопилась. Выпила вторую чашку, налила третью.
И вновь раздался звонок. Мы удивлённо переглянулись. Ждать было больше некого. Я пошёл открывать.
– Ну и где тут новорождённая? – с порога раздался громовой голос неизвестно откуда взявшегося дяди Васи – брата моей тёщи.
– Ты сначала в дом пройди, – из-за спины дяди Васи высунулась его жена Ольга, – а потом поздравлять будешь.
– Вася! – Наталья Петровна выскочила из-за стола. – Ты здесь откуда?
– Да вот, – гремел Вася, – ехали тебя проведать, а дома никого. Ну тут Ольга вспомнила, что у Маруськи день рождения вот и…
Тёща бросилась целоваться с братом, его женой. Аня доставляла на стол недостающую посуду, оправдываясь и извиняясь.
– Если бы я знала… Я бы что-нибудь приготовила… А то у нас кроме торта ничего нет…
– А у нас всё с собой! – дядя Вася бухнул на стол объемистые пакеты. – Ольга, разгружай!
Ольга принялась выставлять на стол пакеты, банки и бутылки. Аня ей помогала. Минут через десять все собравшиеся весело чокались рюмками, закусывали, шумно вспоминали молодость и делились планами на будущее.
– Жаль, что твоей мамы здесь нет, – Аня нежно прижалась к моему плечу.
– Жаль, – согласился я.
И снова чокались, закусывали, беседовали. И никто никуда не спешил. И никому не было дела, что завтра рано вставать и идти на работу. Всем было весело и хорошо. И в этом праздничном гаме все совершенно позабыли про Маруську. А она, свернувшись калачиком в уголке дивана, перепачканная кремом от торта, сладко дремала под звон тарелок и взрослые разговоры.
Я подхватил Маруську на руки и бережно отнёс в спальню. Чтобы не потревожить её сладкий сон аккуратно раздел и уложил в постель. Маруська даже не шелохнулась, что-то еле слышно прошамкала губами и, повернувшись на бок, продолжала спать. Говорят, что бесконечно можно смотреть на горящий огонь и бегущую воду, а я до бесконечности мог смотреть на спящую Маруську. Я улёгся рядом с дочкой, свернулся калачиком и закрыл глаза. Интересно, что ей снится? Я своих снов не помнил. Я их видел, но не помнил. Каждую ночь во сне мелькали какие-то цветные картинки, возникали непонятные и странные образы, а утром я открывал глаза и всё исчезало. Как я ни старался припомнить, что мне снилось, всё было без толку. Аня говорила, что сны не помнят счастливые люди. Возможно, она права. Я не знал, что такое счастье в чистом виде, но то, что я счастливый человек – это я ощущал вполне. Да и как не быть счастливым? У меня есть свой дом, любящая жена и любимая дочь. Я не гонюсь за богатством, славой или признанием. Мне вполне хватает моего маленького, пусть в чём-то неустроенного мира. И я никому и ни за что его не отдам.
