– Вы следили за мной? – спросил их пастух, – Зачем?
– Мы хотели понять, как рождается музыка, – тихо промолвил Арней, помолчал немного и добавил, – а если повезет, то увидеть и тебя.
Арней поднял голову и посмотрел фее в глаза. Хороший был взгляд, честный и чистый.
Звездная фея улыбнулась:
– Это хорошо, что ты говоришь правду. Обманывать нельзя никого, даже пространство вокруг. А ты честен перед собой и перед миром. Придет время, когда за это, Вселенная доверит тебе решать судьбу народов.
– А что будет со мной? – спросила Рица, прилагая максимум усилий, чтобы не застучать зубами.
Юлия на мгновенье закрыла глаза и вздрогнула.
– По твоим теперешним делам перед тобой две дороги. Твои шестнадцать лет для тебя – вход во врата судьбы. Ты можешь стать хорошей женой и матерью пятерых детей, если…Будь честной и делай больше добрых дел, тогда все будет хорошо.
Рица поняла, что фея не знает, а если и знает, то не скажет, что это она сбила козочку в овраг, и сразу успокоилась.
– Ой, ну тогда мне нечего бояться! Я каждый день делаю добрые дела: гляжу за младшим братом, хожу за водой, кормлю кур и уток! – и, бросив быстрый взгляд на Аридония, добавила, – А еще я уже умею вышивать и готовить! Скажи, а муж мой будет богат и знаменит?
На радужке глаз Юлии погасли сверкающие до этого искорки:
– Рица, берегись большой воды, – сказала она, – ну, мне пора.
– А что станет с моими песнями? – воскликнул Аридоний.
Взгляд Юлии вновь засиял:
– Они будут жить в веках! Правда, – добавила она грустно, – их будут считать народными.
Лицо музыканта посветлело:
–Значит, их узнает весь народ! Спасибо тебе, Звездная фея!
– За что?! – удивилась Юлия, – Вы сами делаете свою судьбу. Я просто считала информацию. Ну, прощайте!
Вестрянка приготовилась к телепортации. Она рассеяла свою плоть, чтобы придать ей волновую природу.
Минерецциане стали свидетелями, как существо, казавшееся женщиной, приподнялось в воздух, стало светлым и прозрачным, немного расплылось, и, вспыхнув огненной искрой, исчезло, будто его не бывало.
Остолбеневшие от потрясения люди какое-то время пребывали в прострации. Аридоний, хоть и видевший впервые, как исчезает его нимфа, но уже несколько раз общавшийся с ней ранее, пришел в себя первым.
– Бегите домой, уже темнеет, – сказал он, и стал собирать отару.
Ребята двинулись к лесу. Пробежав несколько метров, Рица остановилась.
– Я за камнем сережку потеряла, – сказала она Арнею, – ты иди, я тебя догоню.
Она подкралась к перебиравшему отверстия рожка музыканту, старавшемуся запомнить недавно рожденную мелодию, прижалась всем телом к его спине и зашептала ему в ухо:
– Аридоша, а давай ты женишься на мне, когда я вырасту! А я обещаю очень быстро расти.
– Не балуй, Рица, – засмеялся Аридоний, – ну что за блажь!
А потом тихо и мечтательно добавил:
– Я хотел бы жениться на фее.
Рица отстранилась, немного постояла, глядя в никуда и побежала догонять Арнея. Добежала до опушки леса, резко повернулась в сторону Аридония, высунула язык и прокричала:
– Аридошка, Аридошка, съел протухшую картошку!
По дороге домой Арней и Рица почти не разговаривали, а перед входом в село твердо решили никому не рассказывать о сегодняшнем приключении.
Весь вечер Арней был молчалив и рассеян. Это было настолько несвойственно ему, что мать, обычно не замечавшая паренька, особенно после смерти Анисты, встревожилась:
– Сынок, что с тобой? Ты не заболел?
