– Знаешь, Вовчик, мне тут уже второй день тебя грохнуть предлагают. Разные люди…
Тот усмехнулся, отодвинул стул и сел напротив.
– И что ты? Согласился, надеюсь? Видимо, давно пора?
Андрей выдохнул.
– Я порой поражаюсь тебе, вот честное слово! Ты вообще, что ли, деревянный по пояс? Чего ты всё нарываешься? На ровном месте ведь нарываешься… Ты вообще о ком-нибудь думаешь? О родителях своих, о друзьях? Они ведь у тебя есть. У тебя Лера есть, ребёнок вот-вот родится. Чего ты хочешь? Чтобы тебя в натуре где-нибудь грохнули?
Володя прищурил глаза, выражение которых ничего хорошего не сулило.
– А вот на эти вопросы я тебе, Андрюха, отвечать не буду. И никому не буду!
Ядрихинский устало смотрел на него, опять этот бесконечный и бессмысленный разговор, продолжение которого никому из них было не нужно, потому что все ответы на вопросы были давным-давно известны и предрешены.
– А себе будешь? Ты себе на них ответь, не надо мне, так уж и быть…
Володя мотнул головой и выпрямился.
– Отвечу! Себе – отвечу!
Андрей устало вздохнул, поправил тыльной стороной ладони стопку бумаг на столе.
– Значит, так. Поговорили по душам. Теперь о деле. Готовь к передаче документы на гостиницу «Уютная». И можешь пока считать себя свободным.
– От чего свободным?
– От обязательств перед Уголовным кодексом. Пока, во всяком случае. Если опять куда не впишешься… Только больше я тебе не помощник в этих делах, выкручивайся сам. Делай, что хочешь, твои дела, твоя жизнь… От работы и акций тебя никто не освобождает, будь другом, не разбазаривай контору, нам ещё жить и жить, если повезёт. И детям жить, и внукам…
– Как гостиницу передавать? По договору купли-продажи?
Андрей кивнул.
– Так проще. Реквизиты контрагента, надеюсь, знаешь. Сам всё готовь, чтобы каждую бумажку, каждую страничку баланса наизусть запомнил. Чтоб ночью разбуди, всё до запятой рассказать мог. Ясно?
– Ясно.
Володя только собрался вставать, как у него в кармане зазвонил телефон. Он взглянул на дисплей и показал Андрею. Звонила Лана Селезнёва. Андрей приподнял брови.
– Чего ждёшь? Отвечай. Наверное, добрые вести. Не сидят, блин, на месте…
Володя поднёс трубку к уху.
– Что, Вова, трубку так долго не берёшь? Страшно? – Голос Ланы звучал, как всегда, насмешливо и даже издевательски.
– Да не очень. Хотя от тебя хороших новостей ждать приходится не часто.
– Не грусти, Вова, и не бойся ничего, жизнь прекрасна и удивительна! Завтра тебя в десять следователь ждёт по известному тебе адресу. Приходи, Вова, повидаемся, я уже соскучиться успела. А ты? Скучал по мне?
– Есть такой момент. Хорошо, повидаемся.
– Поздравляю тебя, Вова, не всем так везёт. Смотри, аккуратнее будь в следующий раз.
Он положил трубку и посмотрел на Андрея, безучастно глядевшего в пустой монитор компьютера.
– Спасибо, Андрюха. Я не забуду.
Тот повернул к нему лицо.
– Ты себя не забудь. И тех, кто… За что она тебя любит, не понимаю. Ладно, иди, не играй желваками, мне уж точно не страшно…
Володя бухнул стопку папок на стол и с ненавистью посмотрел на них. Все отчёты надо прочитать, сверить со сведённым экономистами балансом, чтобы ни одна цифра не расходилась, и приложением оформить к договору купли-продажи. Заниматься этим совершенно не хотелось, нудная и совершенно неплодотворная работа… Эта гостиница давно уже была для него ненужным и даже раздражающим активом. Он вспомнил, как шесть лет назад забирал оттуда Лерку, и с какой ненавистью в тот момент смотрел на него Елисеев. Она шла ему навстречу вдоль ряда столиков бара, а Серёга мрачно сжимал в руке толстостенный стакан так, что даже костяшки пальцев побелели…
