Сейчас же мной владело одно и очень сильное — вернуть Аркадия Осинского на соседнюю подушку. Почему? Если бы я могла ответить на этот вопрос, возвращать его было бы лишним… Человек нам нужен без причины. Причина — уже рассчет. И неважно, если он даже заключен в вопросе ребенка: а где папа? Когда он приедет? Я совершенно не хотела, чтобы Аркашка возвращался ради ребенка. Только ради ребенка. Я ведь не пустое место. Я же тянула это все на себе четыре года…
А теперь судорожно искала на картинке ответ — пришлось писать: подскажи.
— Найди рыцаря с мечом…
Боже, в нем тоже погиб художник: облако — как понимаю, состоявшее из выхлопов какого-то завода, действительно имело очертание человека с развевающимся плащом. Сумасшедший… Так я ему и написала. Если и способен этот “темный рыцарь” обрубить крылья, то точно не самолету, а мне — я ведь взлетела над землей с Осинским. Пусть низенько, но все же пахала не ради куска мяса на ужин, а ради нашей семьи…
— Это Воланд отстал от свиты…
— Нет, это Азазелло… — написала в ответ.
Только не надо нам войн — семейных, я не хочу тебя терять, не хочу…
А чего я хочу? Сейчас… Чтобы… Этой девушки не было в моем доме. Я взяла телефон с неприятным предчувствием. Нет, не ждала от Осинского сообщения, что у Лилии все в порядке, и он наконец-то добрался до офиса, нет… Аркашка никогда не чувствовал даже вблизи, не то что на расстоянии, что я хочу от него услышать. Впрочем, сегодня мое настроение подыграло ему: я хотела тишины… И он мне ее подарил. Без бесконечных текстовых сообщений от Лаэса легче думалось, а думы у меня были совсем невеселые — о Розе, о Сеньке, да и о себе любимой — накрылась моя поездка в Лондон медным тазом. Я только сейчас это поняла. Поняла, что Роза никуда не уедет. Без экзаменов ее никто не переведет в Питер. Зачтут что-то опосля, но не вместо, если вообще найдут ей место даже на коммерческом.
В телефоне снова высветилась ссылка на лондонский Гарден-Музеум с припиской — зацени. Заценила еще вчера, но так устала, что ничего не написала в ответ и не заказала билет на Туманный Альбион. По ссылке вылезла фотография обнаженной девушки, укрытой лепестками роз: на голове увядший бутон вместо шляпки, а на причинном месте — раскрывшийся… Боже, давно я такой безвкусицы не видела. И не увижу, пожалуй. Не получится.
— Не могу сейчас приехать, — написала, сглатывая пустые слюни.
— Выставка до июня продлится, — получила тут же, потому что получатель был онлайн.
Я это видела. Мне хотелось быстрее поставить в диалоге точку. Не мучиться. Не проверять каждую минуту, пришел ли ответ. Чем был хорош чат в моей юности — общением в реальном времени, в свободное от жизни время. Я же не думала, что мой оппонент станет когда-то мне мужем и заберет всю мою жизнь без остатка.
— У меня живет студентка-художница. Вступительные только в июле. Я не смогу приехать.
— В августе еще будут цвести розы.
— Я люблю запах клевера…
Зачем я ему это пишу? Да потому что англичане обожают мягкие перины, а дома у меня твердый ортопедический матрас. И дожди без двойной радуги, вот почему… Пуховое одеяло убрано до зимы, а там я спокойно могу согреваться под ним жарким английским летом.
— Увы, я теперь не располагаю своим временем, — дописала я продолжение к клеверу.
— И никогда не располагала. Поищу что-то интересное в августе. Кстати, кролики жирные, если тебе вдруг хочется крольчатины. Бекона с прошлого года не осталось.
