Нечисть не плачет - страница 3

Ох, святые угодники, это же…

Кухарка ухватила корзинку покрепче – в такой толпе глаз да глаз за провизией нужен – и двинулась вместе с людьми. Она надеялась, что ошибается, до последнего, но нет: телега приехала именно на главную площадь города. Печально известную главную площадь. Когда люди отступили назад, Марта увидела её: ведьма изменилась за эти два месяца. Исхудавшая и растрёпанная, она была связана, и стражникам пришлось повозиться с верёвками, чтобы поставить её на ноги. Кухарка поставила корзину и подошла ещё ближе. На стопах ведьмы были видны ожоги идеально ровной формы.

Это кандалы? Они держали её в серебряных кандалах? – девушка ужаснулась, вспомнив, как маленькая Ирма потянулась за серебряным блюдом и обожгла пальцы. Хозяйке тогда пришлось наврать, что девочка сунула руку в камин. Миссис Уиннифред было всё равно, но следить за девочкой она просила тщательнее: обожжёнными руками она в будущем много не наработает, и какой тогда смысл её кормить?

Измученная женщина, когда её вытащили из телеги, не смогла стоять с первого раза и, неожиданно подавшись вперёд, упала прямо на Марту. Толпа испуганно вскрикнула, а кухарка, оцепенев от ужаса, не знала, подхватить рыжеволосую пленницу или оттолкнуть от себя, чтобы не навлечь подозрения стражников. Ведьма мутными глазами посмотрела на Марту, и в её взгляде мелькнуло узнавание.

– Она в порядке, – шепнула Марта, боясь, что рыжеволосая выдаст себя или её. Но она не произнесла ни слова: стражники оттащили её к эшафоту. Кухарка, не отрываясь, смотрела на ведьму, которую обматывали верёвкой, привязывая к столбу. Наверняка многим из толпы это показалось излишней мерой предосторожности: чтоб не сбежала или не начала колдовать. Но Марта понимала, что женщина была слишком слаба. Женщина, список грехов которой сейчас оглашался на всю площадь, та, которую выдавали за бездушного монстра, не упала с эшафота только благодаря опутавшим её верёвкам.

И этот бездушный монстр, в разгар молитвы, вдруг встретился взглядом с ней. Глаза ведьмы уже второй раз напомнили ей большие и светлые глаза малютки Ирмы. Марта поразилась, насколько уверенным был её взгляд, хотя и отражал тяжесть перенесённых страданий.

Не надо бы показывать, что мне её жаль. А то попадёт ещё… Запишут в соучастники.

Кухарка сморгнула навернувшиеся слёзы и снова подняла взгляд на ведьму. Та болезненно, вымученно улыбнулась, и в голове Марты прозвучал её голос: «Спасибо»

Не знала, что они так умеют. Она даже рта не раскрыла. Хотя с другой стороны, если её обжигает святая вода и серебро, должна же быть и обратная сторона.

Марта смотрела, пока могло выдержать её доброе сердце. Когда первые языки пламени охватили стопы женщины, она зажмурилась и опустила голову. Но с площади не уходила.

Если бы я была там – не приведи Господи, конечно – я бы хотела, чтобы среди толпы, которая радуется моим страданиям, был бы хоть кто-то, кому больно за меня. И если ты сейчас слышишь мои мысли, то знай: мне больно. Мне жаль, что всё так закончилось для тебя.

И ведьма закричала. Всё длилось не больше получаса, но Марте это показалось вечностью. Она нашла в себе силы открыть глаза только когда народ уже начал расходиться, а пепел ведьмы подхватил ветер.

По крайней мере, теперь она с Тобой. И слышать не хочу про огненную геенну: она мученица, – подумала девушка, смотря в небо. После того, как ей удалось провернуть затею с двойным крещением Летты, Марта стала чаще говорить с Богом. Если он помог ей тогда, значит, был не против. Значит, он любит всех, как и говорят на проповедях.