Н-да, знал бы Артур, насколько далёк был от истины. И знал бы, насколько его слова всё сделали хуже. Выходит, со всеми остальными Стешина была лапушкой. И только его готова была на куски разорвать.
Да что, чёрт возьми, за история такая с этим подъездом-то? Как он мог забыть нечто такое, за что она его теперь простить не может?
Артура он больше не мучал. Обещал перезвонить позже, когда появится первая конкретика по проекту, в котором собирался отвести его фирме почётное место.
Нет, видимо, загадку со Стешиной ему придётся решать в одиночку.
А почему, собственно, придётся?
Макс лежал на роскошной постели king size и бездумно пялился в потолок.
Как он пропустил тот момент, когда потребность вытрясти из неё для себя прощение вдруг стала для него приоритетной задачей?
И это невзирая на то, что сегодня в авто он старательно строил из себя как раз того, кто на подобное не пойдёт.
Что, муки совести?
Запоздалые сожаления?
А может, рыжая недотрога права? Может, в нём говорит страх заполучить себе палки в колёса?
Он даже усмехнулся от такого предположения.
Господи, да что такого может сотворить молоденькая миловидная секретарша, чтобы помешать планам и договорённостям больших игроков?
Кажется, с этой мыслью он благополучно и отключился, чтобы проснуться только наутро от неожиданно раннего звонка прямиком из мэрии.
И звонок этот был до того неожиданным, что Максу понадобилось некоторое время, дабы как следует переварить услышанное.
Когда по запросу градоначальника их соединили, Карташов, едва ли не заикаясь, сообщил, что в их совместных планах появились «некоторые сложности».
Он ушам своим не поверил.
И пока собирался на личную встречу с мэром, пытался прийти в себя. Мыслить здраво.
Но всё, на что сейчас оказался способен, это задаваться единственным вопросом.
Стешина, зеленоглазая фурия, неужели твоих рук дело?..
20. Глава 20
Он был настолько зол и даже, возможно, чуточку растерян, что, кажется, забыл постучать.
Нет, не кажется. Потому что ему невежливо об этом напомнили.
Но она имела право — в бизнесе эмоциям нет места.
Так какого тогда чёрта он творил?
Макс распахнул дверь приёмной Карташова и попросил Илью остаться ненадолго в коридоре. Потому что ему повезло. Стешина куковала в приёмной одна. И он просто не мог упустить эту возможность.
Зелёные глаза впились в него с уже привычной неприязнью.
— Вас стучаться не научили? Или в Москве какие-то иные порядки?
— Карташов у себя? — вместо ответа потребовал он.
Стешина помолчала, потом поджала свои пухлые губы, качнула головой.
— На совещании со своими помощниками. Скоро будет.
Ну ты посмотри. Ему просто сказочно везло.
— Отлично, — он выглянул из-за двери, попросил Илью сообщить ему, если завидит мэра, и плотно прикрыл её за собой. — Значит, нам никто не помешает.
Вот теперь он наконец завладел её вниманием безраздельно. Стешина смерила его взглядом, будто оценивала уровень угрозы. И, кажется, оценила его достаточно высоко, раз встала из-за стола и скрестила на груди руки, будто принимала превентивные меры по защите. Спросила тоном строгой учительницы.
— Это ещё что значит?
Смотри какая. Пытается доминировать. Смотрит прямо, открыто, почти зло. И такая откровенно агрессивная аура до странности ей шла.
Впрочем, Макс ни за что не признался бы, что подумал об этом, и поспешил затолкать свои внезапные выводы подальше. У них тут вообще-то очень серьёзный разговор.
