— Ну ты и сволочь, Радов. Ну ты и сволочь… — и я шваркнула автомобильной дверцей, скрывшей от меня его потрясённое лицо.
19. Глава 19
Какой, мать его, подъезд? О чём она вообще говорила?
И какого он вообще сейчас об этом подъезде думает?
Фомин по результатам встречи с мэром сегодня к нему вопросов не имел. Зато Вика оказалась на редкость словоохотливой.
И если в любое другое время он особенных проблем с этим не имел, то сегодня бесконечные рассказы о её клубных приключениях его быстро утомили.
Справедливости ради, за последние несколько дней он вымотался так, как уже давно не уставал. И почти наверняка потому что одна конкретная помощница мэра заставляла его мозг работать с удвоенной силой.
— Ты сегодня какой-то не особенно разговорчивый, — надула губы Вика.
— Может, потому что рта раскрыть не успеваю, — пробормотал он прежде, чем сообразил, что высказался вслух.
— Офигеть поговорили, — вот теперь она точно обиделась, но отключаться всё-таки не спешила.
— Извини, — отозвался он, хоть и не видел причин извиняться. Вика болтала без умолку и интересоваться тем, как прошёл его день, не спешила. Он этого, впрочем, совсем и не жаждал. Просто отметил как факт.
— Проехали, — отмахнулась она, и было совершенно очевидно, что ничего они не проехали. В одном из ближайших разговоров она обязательно его этим попрекнёт. — У тебя что, какие-нибудь неприятности?
— Нет, просто устал.
— Понятно. Тогда отдыхай. Созвонимся попозже.
Макс не стал препятствовать их скомканному прощанию. Отпустил и, чего греха таить, с облегчением отбросил телефон подальше на постель.
Он бы ещё переживал, переживай она. Так нет же. Сейчас примет душ, наденет какой-нибудь из своих бесчисленных нарядов и снова отправиться покорять ночную Москву.
Он и раньше слегка недоумевал, откуда у неё только энергии на всё это хватало, а сейчас, когда вдруг оказался очень далеко от никогда не спавшего мегаполиса, подобное и вовсе начинало казаться Максу чем-то ненормальным. Как минимум пустой тратой времени, сил и… терпения, наверное.
Кажется, им пора серьёзно поговорить и расставить все точки над «i».
Стоит отпустить её, не сковывать больше никакими обязательствами, не подрезать этому мотыльку его яркие крылья. Пусть у Фомина о ней голова болит. У его головы последнее время свои недуги. Всплывшие нежданно-негаданно из далёкой памяти.
Кто бы мог подумать…
Он вот не мог.
И пока всё это крутилось в его мыслях, набрал-таки Артура. Потому что, видите ли, ждать завтрашнего утра ему стало невмоготу.
Благо, его друг ранним отходом ко сну никогда не страдал и звонок в начале двенадцатого ночи воспринял как нечто само собой разумеющееся.
— Подъезд?.. — пробормотал он озадаченно. — Не помню никакого подъезда… то есть ничего конкретно связанного с подъездом.. не, серьёзно, не помню. А тебе зачем?
Ну и что он мог на это ответить?
Только нечто невразумительное и очень обтекаемое. Почему-то совсем не хотелось посвящать друга в свои разборки со Стешиной.
— Слушай, да забей ты, — в голосе Артура слышалась усталость. — Разве всё-то упомнишь? Ты чего, решил после нашего разговора подробный список грехов молодости составить? Если реально надумал перед Ксюхой извиниться, купи ей коробку конфет здоровенную, я не знаю, цветочки какие-нибудь. Чё там ещё бабам нравится. Но ваще-то она девчонка добрая — простит и без подарков.
Макс прикрыл глаза, потёр пальцами напряжённые веки.
