Проведя более двух часов у консула дома, гости, выходя из дома, решили поблагодарить хозяина. В этот момент Майкл подошёл к послушнику и прошептал ему:
– Где ты живёшь и как тебя найти? Ибо переводчик здесь нам нужен будет постоянно. Надеюсь, к вечеру ты придёшь на причал, к нашему кораблю. И, наконец, как тебя зовут?
– Меня здесь зовут Давиде, Давиде Минарди. Я живу в доме священника и помогаю ему в церкви. Но я родом из Британии. Я вынужден был бежать оттуда пять лет назад, потому что мою мать обвинили в колдовстве, и инквизиция её не пощадила. Здесь тоже есть инквизиция, но здесь меня никто не знал, и поэтому меня принял к себе священник. Он хороший, добрый, но, как все церковные служители, должен служить инквизиции. Хорошо, я постараюсь прийти на причал вечером, если меня отпустит святой отец. Наконец-то я могу поговорить по-английски, хотя ваш английский совсем не такой, как у меня на родине, – ответил Давиде и, поклонившись, пошёл в направлении церкви.
И вот наша компания после такого приёма решила пройтись улочками города, которых было не больше десяти. Однако за ними по пятам следовали по меньшей мере два десятка зевак, показывающих на них пальцем и обсуждавших их. Но учёные уже не так обращали внимание на них, как в начале этого сумасшедшего дня. Прогулявшись по городку в течение часа и увидев быт и уклад средневекового городка, местами с антисанитарией, они решили возвратиться на корабль. Придя уставшими на корабль и увидев Мигеля, экспедиция в полном составе решила отдохнуть после пережитого ими стресса. Всем уже безумно хотелось спать.
Глава 3. Ренессанс головного мозга
Проспав почти до вечера, команда собралась на ужин, который готовили все вместе. И вот за столом они решили спокойно обсудить ту катастрофу, что с ними произошла.
Первой начала говорить Сара:
– А вы знаете, что я думаю, господа? Я думаю, что надо делать то, за чем мы собирались в Амазонку. Может, это и философский ответ, но иного решения у нас сегодня нет. И как нам возвратиться домой, мы пока не знаем, но чтобы не сойти с ума, мы обязаны представить, что находимся в экспедиции, и выполнять по мере возможности всё, что мы запланировали. А в ходе работы, может, и появится какая-нибудь идея по поводу нашего возвращения домой.
– Да, вы совершенно правы, если мы будем днями только думать о том, как нам возвратиться в наше время, то постепенно сойдём с ума, – поддержал Сару Майкл.
– Но вам проще, у вас как у врача пациентов будет так много, что до конца жизни хватит, и вы будете чувствовать себя востребованной. А вот мы с Майклом чем займёмся? Теплицы для них будем строить или выводить новые сорта кукурузы на склонах этих гор? Мигелю вон тоже найдётся работа, он на все руки мастер, – грустно отозвался Грег.
– Вы знаете, теперь это, конечно, не имеет никакого значения, и поэтому я должен вам признаться. Наш ректор после голосования в университете понял, что экспедиция может быть провальной из-за очень большой разницы и в возрасте, и в интересах, и в характерах, которые мы имеем. И это неизбежно нас приведёт к психологической несовместимости и скажется на результатах экспедиции. Он уже тогда мне сказал об ожидаемом провале и поэтому в последний момент решил сократить расходы, предоставив нам эту посудину вместо нормального судна. А также нашёл разорившуюся фирму с итальянскими корнями, которая делала тотальную распродажу итальянских товаров в Нью-Йорке. Поэтому у нас практически всё имущество для экспедиции итальянского производства. И по его плану мы должны были улететь самолётом обратно, взяв только результаты научной деятельности, а всё остальное распродать и подарить индейцам. Судно должно было дойти до верховья Амазонки и остаться там на века. Теперь вы понимаете, что нам надо терпеть друг друга и быть единым целым, если хотим выжить. Я думаю, мистер Грег, и ты, Майкл, найдёте здесь себе применение, и неважно, в какой области. Главное, что мы все нужны друг другу, – закончил Мигель.
