После таких слов у всех трёх гостей перебило дыхание, и они уже поняли, что сидят в столовой с интерьером на миллиард долларов! С чисто американской алчной предприимчивостью подумал каждый из них.
– Сеньор подест, а не мог бы Караваджо и нам нарисовать по картине?! – с глазами человека, выигравшего самый крупный джекпот в Америке, спросил Майкл.
– Так почему бы и нет. Конечно, но только надо дождаться очередной оказии, когда он будет ехать из Рима. Я вам обещаю, – ответил, улыбаясь, подест. От этих слов зрачки глаз у гостей приняли форму в виде эмблемы доллара.
– Интересно-интересно, если у него в столовой интерьер на миллиард долларов, то сколько тогда стоит весь его дом? – сказал ошарашенный Грег тихо, только для своих коллег.
Далее разговор за столом уже пошёл про Ватикан, про упокоившегося недавно папу Юлия III и иных великих художников того периода. От консула гости узнали даже сплетни, которые гуляли о папе Юлии. Якобы он по очень пикантным причинам, одному из фаворитов и родственнику одновременно, Инноченцо дель Монте,, жаловал аббатство в Нормандии и сделал его кардиналом. (исторический достоверный факт а не выдумка автора см. Википедию потому что писать всё как есть нельзя из за дебильных российских законов). И тут Майкл заметил некое стеснение в глазах послушника-переводчика, когда тот рассказывал о папских наклонностях. И Майкл решил с ним поговорить позже с глазу на глаз. Сара, насмотревшись картин, начала считать недостающие зубы у всех сидящих за столом итальянцев. А вот Грег стал наслаждаться чистыми фруктами и овощами, понимая, что пусть они и грязные снаружи, но зато чистые внутри, без всякой химии, которую он и выдумывал на своей кафедре по заказу крупных сельхозпроизводителей. Также они узнали, что сейчас идёт 1566 год от Рождества Христова, что продолжает свирепствовать инквизиция и что никто не застрахован от её лап, что по Европе ходят чума и холера. И так много другого интересного, что для защиты диссертации по истории им бы хватило.
А оставшийся на корабле Мигель тоже не скучал, хотя ему было проще. На все вопросы итальянцев он не мог и не хотел отвечать, а чтобы не разочаровывать всех, он решил спуститься в трюм и, набрав там полсотни авторучек и с десяток тетрадей, начал раздаривать их всем детям и девушкам, включая и милых дам. И тут вдруг неожиданно в толпе Мигель заметил единственную молодую и красивую блондинку, облик которой не вписывался в поголовно общий типаж стоявших на пристани девиц и дам. Он даже подумал, что она, наверное, не итальянка. И тут же протянул ей авторучку и тетрадь.
– Как тебя зовут, красавица? Ты не итальянка? – спросил по-испански Мигель. Она улыбнулась и, поняв очень близкий испанский язык, ответила Мигелю:
– Я Клелия, Клелия Петрончини. Я из Фаенцы, это Эмилия-Романья. Я приехала сюда к родственникам. Я итальянка.
– А я Мигель из Америки, – в небывалую робость впал Мигель. И, чуть собравшись, продолжил, помогая жестами и говоря по-испански: – Я приглашаю тебя на наше судно, красавица.
– О, нет, нет, я не могу, мне страшно, я боюсь вашего железного чудовища.
– Хорошо, только не уходи, я хочу тебя увидеть здесь завтра утром, – попросил Мигель, не обращая никакого внимания на окружающих, тоже ожидавших его внимания.
Сказав это, он взял её за руку и написал ручкой на её ладони слово AMOR. Девушка смутилась и, вырвав руку, убежала прочь, а Мигель остолбенел на несколько секунд, а потом продолжил раздавать авторучки всем зевакам.
