Зато такие чары, в отличие от боевых арканов, было куда сложнее распознать. Мои одногруппники за все годы так и не смогли. Так что просто считали: Ирсен стерва и у нее дурной глаз. И на третий год обучения уже дружно решили: проще со мной не связываться.
Преподаватели были куда сдержаннее одногруппников в своей неприязни ко мне. Но все равно многие относились предвзято. Девушка-артефактор? Что за чушь! Зачем она сюда вообще пришла? Явно не за знаниями, а за перспективным женихом, и как только такого заполучит – сразу же пойдет сначала под руку с парнем к алтарю, а потом – по улице, катя перед собой коляску с ребенком.
Так зачем такой просиживать юбку на скамье в аудитории и отнимать время досточтимых профессоров? Лучше бы вместо девицы взяли какого-нибудь умного юношу…
Увы, через эти стереотипы пришлось продираться с боем, стиснув зубы, и доказывать, доказывать, доказывать. В экзаменах я отвечала в два, а то и в три раза больше, и пытали меня гораздо дольше, чем одногруппников-парней.
Лишь к четвертому году обучения ситуация начала меняться. Во мне наконец-то стали видеть не только ту, кто носит юбки и думает о шляпках, а действительно будущего артефактора. Может, потому, что я оказалась лучшей на курсе?
Однако даже это не сильно помогло, когда речь зашла о написании дипломной работы. Опытные именитые магистры не спешили стать наставниками девицы, которая, может, и не глупа, но защиту наверняка угробит. А если сама не завалит, ей поможет ученая коллегия. Потому как среди оной женщин не было, а вот парочка шовинистов имелась.
Так что мне в наставники по остаточному принципу достался молодой и очень тщеславный профессор, который и брать-то меня поначалу особо не хотел, видя в девице Ирсен одну большую – целых пятьдесят пять кило почти – неприятность. Но я оказалась упорной, а магистр Корсон смелым и амбициозным. Поэтому спустя какое-то время он решил, что я не только проблема, но и шанс. Как минимум доказать коллегам профессора, что он способен любого идиота, а тем паче девицу, выпустить, да еще и с черным дипломом!
Тему для последнего наставник мне предложил зубодробительную: «Энергетические поля и их влияние при калибровке частотных настроек сверхточных телепортационных артефактов». Она бы куда больше подошла для диссертации архимага, но… Если я хотела доказать, что достойна звания артефактора, мне нужно было быть на голову выше остальных выпускников, так что я согласилась. А после упорно копала теоретический материал до черных кругов перед глазами, люто завидуя некромантам. Они-то заступом отмахали – и все. А я рылась в фолиантах, порой написанных на исходном, а то и вовсе иностранном языке.
Как только закончила с теорией, началась практика – и снова до утра я пропадала, только уже не в читальном зале, а в мастерской, вытачивая детали для дипломной работы. Спустя полгода упорного труда у нас с профессором получился рабочий прототип. Да такой, что на защите им заинтересовался представитель главной имперской артефакторской мастерской. Да настолько, что мне предложили стажировку в оной. Так я и попала сюда.
Здесь отчасти было проще, чем в Академии. Меня воспринимали уже куда серьезнее, несмотря на юбку и все, что к ней прилагалось. Но и задачи ставили куда сложнее. А еще, поскольку я была девушкой, так и норовили спихнуть канцелярскую работу. Хотя для этого была отдельная дама, секрецербер при кабинете ведущего мастера нашего отдела.
