Брать работу на дом или выносить что-то из мастерской, будь то хоть клочок бумаги, хоть пуговичка от кальсон, строжайше запрещалось. За этим следили сканирующие чары на входе. Зато занести внутрь можно было хоть дракона, главное – потом оставить здесь.
Благо у меня была отличная память, и если имелась необходимость что-то досчитать дома, то я без особого труда могла воспроизвести свои последние расчеты, на которых остановилась. Но все же хоть память у меня была отличная, но не феноменальная, так что перед сдачей проекта, когда информации накапливалось много, что-то я могла и подзабыть, так что предпочитала все же работать в мастерской.
Но сегодня я только начала новые расчеты и могла себе позволить уйти пораньше. Пораньше в моем исполнении, конечно, выглядело как для других допоздна, но все же… А галвное – не думать о задании до завтрашнего утра!
Я вышла в теплую летнюю ночь. Лужи уже успели высохнуть, небо – вызвездиться, улицы – опустеть, а я, как выяснилось, проголодаться. Как-то за работой совершенно забыла об обеде. Потому сейчас во мне боролись два древнейших чувства: голода и лени. Первый требовал заглянуть в какую-нибудь едальню. Вторая же намекала, что лучше бы побыстрее добраться до дома, пока еще ходит транспорт, и возлечь на диван. А перекус в родных стенах обязательно найдется.
Я решила, что второй вариант куда как соблазнительнее и логичнее, поэтому поспешила на остановку, где и успела на последний вагончик. Тот оказался возмутительно безлюден. Настолько, что весь путь от центра Рейница до его окраины я делила лишь с одним пожилым джентльменом, который клевал носом, сидя у окна.
Наконец, спрыгнув с подножки и оказавшись на брусчатке, я направилась вниз по мостовой.
Дедушкин дом стоял на краю тихой улицы, вдоль которой росли каштаны. Сейчас их белые свечки соцветий пиками устремились в небо, разнося вокруг запах начала лета.
Мне с детства были знакомы эти каменные стены, которые разменяли вторую сотню лет, крыши из красной черепицы, окна, чуть закругленные сверху по моде минувшей эпохи, плющ, наполовину скрывавший серую кладку.
Квартал был старым. Его уже вовсю подпирали четырех– и шестиэтажные новенькие дома стремительно ширившейся столицы. Да только ушлые инвесторы не спешили выкупать землю под строительство здесь. А все потому, что еще ниже улица, по которой я шла, упиралась в набережную. И грунтовые воды реки знатно питали местную землю, потому-то на ней тяжелый фундамент, даже укрепленный магией, начал бы быстро проседать. Так что строительные фирмы заглядывались, конечно, на перспективный участок, но, прикидывая вложения, понимали, что здесь ловить особо нечего, кроме убытков.
А местные жители не раз и не два радовались этому факту. А еще тишине и спокойствию местных улиц. Последние-то сейчас и освещали фонари, под которыми я шла.
И под одним из таких стоял у калитки мой дедушка. Правда, не один, а беседуя с каким-то типом. Высоким, темноволосым, широкоплечим… Знакомо так широкоплечим. Кажется, именно в эту спину я стреляла сегодня утром.
Как этот гад меня так быстро нашел? Нет, неверный вопрос. Как он меня вообще нашел? То проклятие, которым я запустила, не оставляло магического следа. Однако же… Псих, устроивший скачки в центре столицы, был тут, рядом с моим дедом, и явно что-то вынюхивал!
Словно почувствовав на себе мой взгляд, брюнет обернулся. Но меня на том месте, где стояла секунду назад, уже не было: успела нырнуть в пышные заросли кустов. И уже оттуда, пригнувшись, осторожно-осторожно высунулась.
