А всё! Поздно!
Длины рук мне достаточно. Наклоняюсь и хватаю её за горло. Она совсем лёгонькая, как пушинка. Поднимаю упыриху в воздух и подношу к пасти.
– Кто твой папочка, тварь?
Перепуганная упыриха вновь становится похожа на простую человеческую девушку: пропадают когти и клыки, безобразная пасть снова становится аккуратным ротиком. Лейла что-то пищит, пытается барахтаться, но я встряхиваю её, заставляя висеть смирно, и спокойно заарканиваю ошейником из подчиняющих рун.
Хлопаю Лейлу по попке и опускаю на землю с напутствием:
– Веди себя хорошо, а не то выпорю!
– Да, го… Господин! – с придыханием шепчет она, падая на колени и опуская голову.
– Так-то лучше.
Я складываю крылья и опускаюсь на задние лапы. Ногами это назвать сложно. Ноги – они у людей, а я своим копытом броню в 0,45 пробиваю. Ну, был у меня подобный опыт. Я тебе потом расскажу.
Оглядываю поле боя. Лейла, согнувшись до самой земли, лопочет что-то о преданности и верности. Деревенские стоят, разинув рты, а глава застыл, словно лист бумаги перед шредером: весь белый и не шелохнётся.
Умею я впечатление производить. А ещё умею…
Я задираю нос выше и выдыхаю ноздрями пламя. Оно клубами перекатывается по широкой груди и, обращаясь едким чёрным дымом, рассеивается в воздухе.
Этот красочный спецэффект стоит мне неприятного першения в горле и зуда в носу, от которого адски хочется чихнуть, но оно того стоит: деревенские охают и разом делают шаг назад. Даже глава.
– Спокойствие! Только спокойствие! – громогласно возвещаю я, делая мирные жесты руками. – Сейчас я всё верну обратно.
Вообще, использовать источник Сил без наличия этих самых Сил – это как заряжать розетку от мобильника. Нет-нет, ты всё правильно расслышал: не мобильник от розетки, а наоборот.
Сейчас мой источник истощён настолько, что лучше бы к его помощи не прибегать следующие пару дней. Если я не хочу потратить НЗ до конца.
А всё эти внезапные отключения. Аварийные… Или, может, я какой счёт от Тьмы не оплатил?
Обращаюсь обратно в человека. Рубахи больше нет, а штаны повисают лохмотьями.
Наклонив голову к плечу, Лейла заинтересованно разглядывает ставшую видимой сквозь прорехи часть тела. Для этого и ракурс у неё удобный: снизу-вверх. Смотрит, и на мордашке отчётливо расцветает вся наша с ней счастливая семейная жизнь… Семеро детей, развод и алименты.
– Кому я сказал вести себя хорошо? – спрашиваю я, строго грозя упырихе пальцем.
– Мне, – с улыбкой отвечает та.
Её испуганный тон исчез вместе с моим истинным обликом. Она чисто по-женски прихорашивается: поправляет причёску и отряхивает разодранную, запылённую во время драки одежду. И всё смотрит и смотрит на меня с «тем самым» интересом, от которого потом дети рождаются. Игнорирую «интересный взгляд». Пока на ней подчиняющий ошейник, пусть хоть с гастрономическим смотрит – мне всё равно.
Поворачиваюсь к главе деревеньки и приветственно развожу руки в стороны.
– Дружище! Человечище! Вот и пришёл ваш спаситель! И готов принимать благодарности!
Я делаю шаг вперёд и натыкаюсь на острие меча. Горлом. Глава стоит прямо передо мной, держа меч на вытянутой руке, и вид у мужика решительный.
– И это твоя благодарность? – разочарованно спрашиваю я.
– Благодарность? – со смешком переспрашивает глава. – За что?
– Я спас вас от упыря, – начинаю перечислять я, а сам перебираю в голове пути отхода, – и пощадил от нападения нечисти…
