5. Глава 5
Шпиль, венчающий высокую крышу центрального храма, ярко вспыхнул, отражая первые солнечные лучи, и люди, окружившие наш небольшой караван, как-то разом отступили. Пора. Традиция такая в Светлобожске – трогаться в путь на утренней заре. Подумать не могла, что столько желающих проводить соберётся.
Два дня назад во дворце устроили большой приём по случаю отбытия посольства, где со мной попрощались самые родовитые заказчицы. Благодарили за наряды, говорили добрые напутствия, дарили всякие полезные мелочи, что могли пригодиться как в пути, так и на новом месте. Просили скорее вернуться.
Вчера утром в «Стрекозке» собрались все работники мастерской, поставщики, Катя с мужем. Желали мне лёгкого пути, обещали, что будут скучать. Опытные купцы, не раз ходившие с обозом за товарами, давали дельные советы, как вести себя в дороге, чтобы доехать до места живой и здоровой. Женщины обнимали, плакали, совали в руки корзины с припасами. И опять просили поскорее вернуться.
Больше всех переживали Ружена и Мезислав Жданович. На них, да ещё на Сияну оставляла я мастерскую. Портнихе – основная работа: подбор тканей, крой, шитьё, контроль качества. Продавщице, ставшей экономкой моего непростого заведения, предстоит заниматься денежными вопросами. Сотник, как самый опытный и закалённый в боях, взял на себя управление в целом. Обещали помогать и подсказывать друг другу, если нужда такая будет.
Жаль, но от приёма заказов на шитьё нарядов пришлось отказаться. Дуняша единственная могла бы с этим справиться, но упёрлась, как молодой барашек, убеждая всех, что без меня даже не зайдет в «Стрекозку». Надеюсь, отшивая все виды белья, чулки, пояса и халаты, клиентов мастерская не растеряет. На прощание я подкинула Сияне ещё и несколько новых эскизов легкомысленных, нарядных и так любимых дамами пеньюаров.
Художницам отдала рецепты изготовления декоративной косметики. Людмила хоть и вредная девка, но толковая и цепкая, а Белослава во всём сестрицу поддерживает. Главное, что клиентки ими довольны и курсы они ведут интересно. Так рассказывают о макияже, что и я заслушивалась, когда на уроки к ним заглядывала. Упросила деда пустить девчонок на постой в опустевший дом. Там же лаборатория, необходимая для работы, запасы материалов и упаковок. Да и не дело это, когда дом нежилой.
Дома прощалась с самыми близкими, пригласив на поздний обед Богдана Силыча с Боянкой и Дуняшей. Ели плохо, разговаривали мало.
– Даша, ты вернёшься? – со слезами спросила добрая соседка.
Кивнула. Вернусь обязательно. Что мне там делать, если я никого не знаю. Убедятся, что ошиблись в своих ожиданиях, и вернусь.
А когда гости разошлись, мы с дедом сели в его комнате, обнялись и почти всю ночь проговорили. Обо всём. О том как встретились в первый раз: «Стоит такая пигалица, худющая, чумазая, но страсть какая настырная. Вцепилась в мантию, в дом не пускает и бумажкой перед носом трясёт!», как быт налаживали: «Я словно в былые годы вернулся, когда матушка жива была», как Ерофея учили, как ходили складками прощаться с бабой Марысей. Многое вспомнилось с душевным теплом и лёгкой печалью.
– Ты же вернёшься?
– Обязательно вернусь, дед. Правда, не знаю когда. Через год или два, может быть, даже через пять, но вернусь. Ты ведь меня дождёшься?
– Дождусь… ты только долго не задерживайся.
Три недели, как дед ушёл в отставку из Академии и переехал в дом посла в качестве учителя Мирославы. Домовой с банником печалятся – как ещё с постояльцами уживутся? Но тихонько радуются тому, что дому не грозит пустым стоять, и тому, что при деле будут. Дичает нечисть без людей, вредной становится.
