Это дело понятное и знакомое, и естественное, что хуже-то и подлее всего. Всегда было так, есть и так будет, что “на одного с сошкой придётся семеро с ложкой”. Увы! И кто-то будет вкалывать до упаду и седьмого пота, “пахать” от зори до зори, мучиться и переживать за порученную работу – и при этом жить впроголодь, в бараках и при свечах. А его праведными трудами будут обильно питаться-пользоваться другие – бессовестные, пустые и глупые, и праздные, главное, но с железной хваткой как у волков, с лужёными глотками и стальными желудками. Ведь паразиты – они даже и на клеточном уровне водятся и плодятся, в крови человеческой в виде белых телец. А почему и зачем они там? – Бог весть. Ответов на подобные каверзные вопросы нет, и в скором времени не предвидится. Не стоит, поэтому, и голову себе ломать: такова уж природа человеческая…
Вот и пилюгинский институт (в 1980-е годы НПО уже) со временем двуногими и человекоподобными паразитами наводнился – друзьями, родственниками и детьми первых советских ракетно-космических гениев и творцов-фанатиков. И чем дальше, тем их там становилось больше: многим хотелось к “питательному космическому пирогу” всеми правдами и неправдами пристроиться-присосаться и урвать для себя кусок… Отчего НИИАП количественно пух и разрастался как на дрожжах: сначала занимал одну-единственную площадку возле метро «Калужская», и был несказанно рад и доволен этим; потом рядом построил себе другую на щедро выделяемые государством средства; потом – третью… А под конец ещё и Филиал себе Николай Алексеевич, академик и дважды Герой, отгрохал на крутом берегу Москвы-реки на окраине Филёвского парка, четвёртую по счёту площадку: следствие пилюгинской гигантомании, кичливости и беспредельной славы, неограниченных его возможностей, – которая создавалась уже исключительно для блатных по сути в райском столичном месте, в которой не было нужды институту. Там люди годами баклуши били, просиживали штаны: загорали в рабочее время, купались в Москве-реке, книги читали, кроссворды отгадывали, любились в подсобках и на чердаках – валяли дурака, короче, за государственный счёт. Да ещё и слыли в кругу знакомых и родных большими деятелями-оборонщиками…
В 1978 году, правда, на Филиал приходит работать директором Лапыгин Владимир Лаврентьевич, первый пилюгинский “зам” и последний космический мастодонт из того королёвского поколения великанов, академик, Герой Социалистического труда. Приходит – и наводит на предприятии “шороху”, что называется. Со своею командой он четыре года одержимо трудится над важнейшим правительственным заказом – разрабатывает систему управления для вывода спутника-шпиона на геостационарную орбиту Земли (ГСО); самоотверженно сутками “пашет” сам, и заставляет “пахать” филиальских ошалевших от скуки бездельников.
К весне 1982 года работа была в целом выполнена, и выполнена успешно. Главный конструктор заказа Лапыгин справедливо торжествует со своими друзьями-соратниками, празднует заслуженную победу… А в августе умирает Пилюгин и освобождает место Генерального конструктора и директора НИИАПа, которое по праву и занимает Владимир Лаврентьевич. Место – которого он долго ждал.
Осенью того же 1982 года он переезжает в главное здание на Калужскую (первая площадка) и в течение двух лет переводит туда с Филей всех, кто работал под его началом последние 4 года и хоть чем-то себя проявил, показал хоть на что-то способным. Лапыгину позарез были нужны в главном здании преданные и трудоспособные кадры: впереди его ждал “Буран”…
