Корабль тряхнуло. Барт, подскочив, ударился о стол, опрокинув все его содержимое на пол. Гаспар, прижимая одной рукой ребенка, вцепился в широкий брус позади себя. Старик повалился на пол и проехался к обратной стене каюты.
– Капитан! – раздался голос снаружи.
В каюту влетел промокший до нитки матрос.
– Что там, черт возьми, происходит?! – заорал Барт.
– Море обезумело, капитан! – задыхаясь, выпалил матрос.
Откуда-то сверху раздался низкий душераздирающий гул, словно тысячи горнов слились в едином чудовищном многоголосье. Барт, хватаясь за что попало, добрался до двери каюты и выбежал на палубу. Огромные черные волны, словно ожившие горы, то вздымались, то падали в бурлящую пучину, швыряя корабль то в бездну, то вздымая его на кипящие гребни. Схватившись за мачту, капитан устремил свой взгляд на разгневанное море. Где-то в глубине беснующейся пучины засияли кроваво-огненные всполохи, зловеще осветившие дно. Перепуганные матросы, едва держащиеся на ногах, сдирая в кровь ладони, стягивали паруса. Барт поднял взгляд к небу. В иссине-черных облаках над его головой метались длинные ломаные молнии, в металлических раскатах которых свинцовое небо оглушительно ревело дьявольскими трубами. Очередная волна ухнула, накрывая корабль. Крики команды захлебнулись в ярости Посейдона. Вцепившись в мачту, Барт едва не сорвался в объятия нахлынувшей стихии. Другим повезло меньше. Несколько матросов, отрывая куски деревянной оснастки, полетели за борт, мгновенно исчезнув в пасти «морского Дьявола». Едва корабль выровнялся, Барт ввалился в свою каюту. Внутри отец Яков, отчаянно пытавшийся привести Рахиль в чувства, хлопал ее по щекам и растирал виски. Спустя мгновение девочка открыла свои белесые глаза и, вздрогнув, вцепилась в руку старика. Едва маленькая мессия очнулась, буря, убивающая людей наверху, стала утихать.
– Ну что побледнел, как утопленник? – взглянув на Барта, спросил отец Яков. – Не робей, не пропадем.
– Сраные потроха! Это что было?! – обтирая грязным рукавом мокрое лицо, прохрипел пират.
– Ну каков дурак! – отвернувшись в сторону и блуждая взглядом по стонущим балкам на потолке, сказал Гаспар. – Если этого болвана выбрали капитаном, представляю, сколько мозгов у боцмана.
– Не ворчи, Гаспар. Дай человеку в себя прийти. Он, небось, там, наверху, дьяволу в глаза заглянул, а ты его бранишь, – со вздохом сказал старик.
– Этому миру конец! Говорят же тебе – Оракул не зря эту погоню снарядил, – подойдя к Барту и недовольно посмотрев ему в лицо, сказал рыцарь. – Только благодаря Рахиль мы еще с тобой небо коптим,– кивнув на тяжело дышащего ребенка, добавил он.
Отстранив крестоносца, пират прочавкал мокрыми башмаками к столу и, открыв ящик, достал из него ополовиненную бутылку рома. Выдернув пробку, Барт жадно влил в себя оставшееся содержимое и опрокинулся в кресло.
– Кто она? – глядя на девочку, спросил Барт.
– Для меня она Мессия, – опустив глаза на ребенка, ответил Гаспар. Бог, снизошедший в этот ад, чтобы спасти нас от отчаяния и смерти.
– И откуда она такая взялась? – выпустив клубы сизого дыма, спросил Барт.
– Ее подбросили под двери монастыря. Видимо, незрячий ребенок был родителям непосильной обузой. Она была совсем крохой тогда. Убийцы, идущие сейчас по нашим следам, пришли, когда ей исполнилось пять. Сначала их было двое, – поведя длинными усами, начал Гаспар. – Была глухая ночь. Монахи отказались их впускать. Тогда они ворвались силой. Я встал на защиту ребенка. И, уж поверь, ни в одной битве в святой палестине мне не было так тяжко, братец. Эти люди не знали ни страха, ни боли, ни пощады. Я чудом одолел тех двоих. Одолел благодаря трем своим друзьям – вере в Господа, отцовскому мечу, да этой старой кольчуге, – проведя рукой по изрубленному доспеху, сказал Гаспар. – В той битве я отдал все, что у меня было. Израненный – я едва дышал. Если бы не Рахиль, не протянул бы и до утра. Она исцелила раны. А когда пришли остальные, мы с отцом Яковом вывезли девочку через задние ворота, и погнали коней в сторону города.
