– А ты мне нравишься, вот и смотрю! – смело ответила она и моментально скрылась за дверью класса.
«Ишь ты! – подумал парень. – А, впрочем, она ничего, поцеловаться можно», – цинично решил он.
После уроков, встретившись при выходе из школы с Зоей, он окликнул её с деловым видом:
– Мамонтова, подожди-ка немного!
Девушка отстала от своих подруг, остановилась и вопросительно посмотрела на Бориса, а тот, подойдя к ней поближе, шепнул:
– Зоя, приходи сегодня на скалу за школой в 8 часов вечера, посидим, поговорим, ладно? Придёшь?
Она ничего не ответила, только блеснула в улыбке зубами и, вскинув на парня глаза, кивнула головой и побежала догонять подруг.
Вечером, после заседания бюро ячейки, Шурка старалась не смотреть на Бориса и разговаривала только с новым членом бюро Силковым. Когда время уже приближалось к 8 часам Алёшкин вдруг заторопился. Он поднялся:
– Ну, я пойду, кажется, все вопросы решили, – и оставив вдвоём Шурку и Силкова, направился к двери. Остальные не поднимались, и он подумал: «Ну, теперь она решила на Силкове поупражняться», – усмехнулся и мысленно произнёс, вспомнив где-то вычитанную фразу:
– Пройденный этап.
Скоро (ведь заседание проходило в одном из классов школы), Борис уже находился на условленном месте, а через десять минут, показавшихся ему необыкновенно долгими, он услышал лёгкие шаги, кто-то осторожно поднимался на скалу к тому месту, где стоял он. Борис отошёл в глубину площадки и притаился за кустиками дубняка, ещё покрытыми сухими жёлтыми листьями. На край площадки поднялась маленькая девичья фигурка, одетая в серенькое поношенное пальтишко и повязанная тёплым шерстяным платком, ведь была поздняя осень, и на более высоких сопках уже лежал снег. Она немного испуганно оглянулась и, никого не увидев, уже собиралась скользнуть вниз, но в этот момент Борис выглянул из-за кустов и тихонько позвал:
– Зоя, иди сюда! Я здесь.
Она метнулась к нему, и через несколько секунд, как-то сами собой его руки обняли маленькую фигурку, которая доверчиво к нему прижалась, а их губы встретились.
Сидя на облюбованном приступочке и продолжая время от времени целоваться, они разговаривали. Собственно, говорила Зоя, он только слушал. Она рассказывала ему о своей семье, о своей нелёгкой крестьянской жизни и работе, которую ей приходится выполнять, о своём классе, о тех мелких новостях и происшествиях, которые случались в их классе ежедневно, в общем, болтала обо всём и ни о чём.
Иногда она, как кошечка, прижималась к Борису, и он ощущал дрожь этого молодого податливого тела. Однако, кроме бесчисленных поцелуев, которыми они обменивались, эти двое пока больше не думали ни о чём.
Время, которое Зоя отвела для свидания, закончилось, поцеловав его в последний раз, она ловко спрыгнула со скалы и побежала домой; через несколько минут после неё спустился и Борис.
Домой он вернулся весёлым и возбуждённым, с раскрасневшимся лицом и блестящими глазами.
Анна Николаевна, заметив его приподнятое настроение, тихонько шепнула мужу:
– А наш Борька, кажется, опять влюбился! – на что тот только недовольно хмыкнул.
С конца октября свидания Бориса и Зои происходили чуть ли не каждые три-четыре дня. Как и в первый раз, они, помимо болтовни о разных школьных происшествиях, ограничивались многочисленными поцелуями. Болтала в основном Зоя, сидя рядом с парнем и временами прижимаясь к нему.
