«Следовательно, весь синтез, благодаря которому становится возможным само восприятие, подчинён категориям».
Это обновленное эксплицитное изложение позиции первого издания. Но что получается в результате применения категории к материалу опыта? Я, однако, обобщаю многообразие, данное в наблюдении, и таким образом получаю понятие как его общую черту. Таким образом, понятие является результатом применения категории. Какое место занимает понятие в контексте мышления? Когда я говорю «солнце» или «камень», то этим еще не дано никакого познания; я просто выражаю тот факт, что я связал определенное количество чувственных впечатлений, не будучи в состоянии дать какому-либо другому сознанию идею с этим, если только я уже не подразумеваю суждение через мой жест, когда я говорю это. Понятие, конечно, является предварительной ступенью для получения знания для себя или других, но только предварительной ступенью; для получения знания из него должно произойти дальнейшее соединение двух понятий для образования суждения; пока этого не произошло, понятие является dynamei знанием, только в этой связи оно становится energeia.
Это соединение, как мы видели, может происходить в двух формах: либо я остаюсь на субъективной позиции и просто проясняю для себя, что я думаю в связи двух понятий, в этом случае я просто привожу в связь свое субъективное мышление; я делаю перцептивные суждения. Или же я снова явно размышляю об априорной доле, которую я имел в формировании восприятия; я осознаю, что я сформировал эти понятия не просто для индивидуального использования, но что такого рода формирование понятий дало мне материал для получения из них знания, действительного для всего опыта, и, размышляя об этом априорном факторе, содержащемся в понятии, я связываю понятия способом, действительным для всего сознания, следовательно, априорным, и эта связь есть отношение к «сознанию вообще».
Это еще один момент, который ясно показывает, насколько Кант направлял свои усилия только на исследование основных условий науки и насколько он был равнодушен к области того, что обычно называют опытом, эмпиризмом. Не подлежит сомнению, что перцептивные суждения встречаются в жизни гораздо чаще, что для нужд повседневной жизни можно было бы обойтись исключительно перцептивными суждениями, что и происходит; эмпирические же суждения имеют силу почти исключительно для целей научного исследования; для целей не обмена взаимными чувствами по поводу объектов, а для их распознавания, чтобы сделать возможным научное, то есть бескорыстное наблюдение объектов. И именно этот класс Кант удостаивает своим вниманием в своих исследованиях, тогда как другой он рассматривает только для того, чтобы иметь возможность исключить его из дальнейшего исследования.
Однако при такой трактовке применения категорий нельзя отрицать, что в процессе формирования синтетических суждений a priori категории используются дважды – один раз для формирования понятия, а второй раз для эмпирического суждения; возможно, этот момент также заслуживает рассмотрения при дальнейшем развитии кантовской системы; В любом случае, однако, с чисто исторической точки зрения, именно это двойное применение категорий не является у Канта чем-то необычным; я имею в виду только Schematismus der reinen Verstandesbegriffe, в котором эти формы суждения (уже ограниченные отношением ко времени, по крайней мере для нашего психологического способа представления) снова применяются к схеме времени.
