Непридуманная биография - страница 2

В то время все, кто имел корову, а она была почти в каждом дворе, обязаны были сдавать государству по 46 килограммов мяса. Помню, у нас теленок родился мертвым. Было голодно. Нас семь ртов, один другого меньше. Мы его съели. Откуда нам было знать, что необходимо в таких случаях писать документы со свидетелями? Мы этого не сделали, поэтому вскоре забрали нашу кормилицу на мясо. Лишь благодаря правлению колхоза имени Громова и его председателю Н. Н. Сычеву корову нам вернули, а расходы взял на себя колхоз. Когда совсем было голодно, я брал топорик и шел в тундру, куда относят пропащую скотину, падаль…

В первом классе зимой я сильно простыл и заболел воспалением легких. Подозревали у меня и брюшной тиф. Еле выкарабкался. А летом этого же года колхоз направил меня в оздоровительный пионерский лагерь в Волоковую. Но я доехал только до райцентра, села Нижняя Пеша. Там я впервые узнал, что такое рентген. Электричество от передвижной установки. Врач был в длинном фартуке из толстой резины, а в районе его сердца большая круглая свинцовая пластина. Признали у меня туберкулез легких – чахотку, и отправили домой, лечиться по месту жительства. В те времена это не было редкостью для поморских детей. Местный знахарь из ненцев вылечил меня с помощью ворвани, собачьего мяса и отваров целебных трав.

4. Уха

Помню, тогда внизу деревни стояли большие экспедиционные палатки, много, около десятка; недалеко от нашего поселка была буровая вышка. Участники экспедиции искали уголь, нефть, а может, и еще что-то. Жили в этих палатках и дети. У приезжих мама обменивала молоко на крупу, консервы. А однажды принесла американскую джинсовую фуфайку. И как-то (было холодно, конец августа) мама разрешила мне одеть ее. Обычно она не позволяла этого, говорила, что это одежда только «на выход». И в таком виде отправился я с приятелем Васькой Владишиным вверх по реке на рыбалку. С собой у нас была списанная семужья 30-метровая сеть, которую мы подобрали у рыболовецкого склада и отремонтировали, как смогли. Поставили мы ее по малой воде около Белого ручья, где добывали белую глину и сдавали государству за деньги. А затем стали ждать. Когда устали, отправились бродить по тундре, ели «рохлую» (еще не зрелую) морошку. Заигрались. За время нашего отсутствия прошел прилив, и уже начался отлив. Мы поспешили домой и зашли проверить сеть. Оказалось, в ней запуталась семга на 5-6 килограммов. В лодке у нас была консервная банка, у Васьки были спички (он уже курил), правда, они отсырели. У меня в кармане отыскалось маленькое увеличительное стекло (выменял у сверстника из экспедиции на маленького цыпленка от чайки). Погода была солнечная, и мы с помощью всего этого не сразу, но смогли разжечь огонь. Из головы (остальное – домой) сварили уху (вода в реке была солоноватая), наелись до отвала. Мне стало тепло, я снял фуфайку и, чтобы не запачкать ее, повесил на куст, подальше от костра. Легли мы с Васькой и уснули. Проснулись от дыма. Перед тем как лечь спать, костер мы затушили, да видно, плохо. Рядом лежало Васькино хламье, целое. А от моей американской фуфайки один рукав остался. По возвращении домой мама меня наказывать не стала, но наплакались мы с ней оба вдоволь.

Когда я окончил первый класс, меня устроили мыть носилки из-под рыбы и просеивать соль от рыбьей чешуи. Зарплата была небольшая, но хоть какая-то помощь маме. На работе выдавалась свободная минутка. На берегу камней лежало множество, были и совершенно плоские. Мы, пацаны, бросали их в воду, устраивали своеобразные соревнования – кто дальше бросит и больше «съест блинов». Помню, я стоял внизу, у воды. Нагнулся, чтобы взять камень и бросить его в воду. Когда выпрямился и уже замахнулся, кто-то из ребят, стоявших выше, опередил меня. Брошенный камень угодил мне в голову. Очнулся я в медпункте от запаха нашатырного спирта. Фельдшер Ольга Аминовна мне сделала перевязку. Несколько дней после этого случая я ходил с повязкой, и мне казалось, что я похож на солдата, которого видел в немом кино.