Тяжелая жизнь и общее горе сплачивают людей. Дети и взрослые жили дружно и помогали друг другу чем могли. Один раз, собравшись на горе возле речки, мы были заняты игрой в выручалки. И в это время, посмотрев в сторону моря, мы все увидели птицу, которая летела на деревню. Она все увеличивалась в размерах. Сашка, мой брат, громко закричал от страха, решив, что это орел. Но он ошибся. Так мы впервые увидели настоящий гидросамолет. Он сел на воду и подплыл к нашему берегу. Тогда летчик прокатил над деревней некоторых ребят. Я не попал в их число и жалею об этом до сих пор.
Начался новый учебный год. Зимой мы удили рыбу навагу, чтобы заработать денег. Мама пообещала мне, что если я наловлю и сдам столько рыбы, чтобы хватило на валенки, то она мне их купит. Месяц или больше я старался, чтобы выполнить этот уговор, и чтобы у меня появились валенки. Ловил столько, что даже нам самим на пропитание оставалось. Валенки я честно заработал, но мама мне их так и не купила, деньги она израсходовала на питание. Сколько я тогда пролил слез по этому поводу!
5. Конец войне, или Послевоенное детство
Закончилась война. Кто-то вернулся, кто-то нет. Многие пропали без вести. Жизнь стала налаживаться. В третьем классе меня приняли в пионеры и назначили старостой класса: теперь у меня хранились учебники в одном экземпляре на весь класс. Домашнее задание выполняли группой или по очереди. Как-то по моей вине несколько дней класс занимался вовсе без учебника. Я подрался с двоюродным братом Федором (по прозвищу Баркас) – сыном моей тети Надежды. Разбил ему нос. Зная, что за это мне от мамы попадет, домой после занятий не пошел, а сумку с учебниками оставил в сенях под сеном. Назавтра все сено перерыл, но сумки не нашел. Обнаружил ее случайно. Возвращаясь домой, заметил лямку от нее в окошечке хлева, из которого мама навоз выбрасывает. Оказалось, мама в темноте бросила корове вместе с сеном и сумку, которая замерзла в навозной жиже на сорокаградусном морозе. Пришлось потихоньку, топориком, которым мясо в тундре добывал, вырубать сумку и доставать книги. Получилось. Достал. Книги оттаяли, но приобрели стойкий запах и характерный цвет навоза. И наш класс весь год учился по таким учебникам.
Когда мне исполнилось десять лет, у нас впервые появился и заговорил круглый бумажный репродуктор. Радости нашей не было предела! Я как-то дождался, когда останусь дома один, разобрал репродуктор в надежде отыскать в нем маленьких человечков. Но так и не нашел, а за сломанный прибор мне досталось на орехи.
Перешел я в четвертый класс, брат Федя – во второй. Нам, старшим, доставалось больше. Многое нужно было сделать, везде успеть. Да и со сверстниками пообщаться хотелось. Я очень любил читать. Помнится, электричества не было, на улице темно, а читать хотелось, особенно если книга интересная. Бывало, прижимался почти к самому стеклу, покрытому слоем льда, у окошка, дул на него, чтобы оно оттаяло и светлее было. Мама, видев это, вырывала у меня книгу со словами «Книга-то тебя накормит!» и посылала на работу. Тогда я брал книгу, лучше старую и потрепанную, по листочку вкладывал ее в учебник и читал, делая вид, будто готовлю домашнее задание. Но и эту мою хитрость вскоре раскрыли. Несмотря на это, пристрастие к чтению у меня осталось до сих пор.
6. Пастбище
Два года в 11-12 лет я с одногодкой Саней Бутариной пас коров. Жители поселка доверили нам ответственное и очень хлопотное дело. От пастуха зависело, сколько молока корова принесет домой. А как известно, у коровы молоко на языке.
