Непридуманные истории из жизни Страны Советов - страница 22

– Товарищи, я как председатель народного контроля должен следить за порядком, чтобы не только соблюдалась очередность, но и главное, чтобы утвержденный нами кандидат соответствовал моральному облику советского человека. В этой связи предлагаю рассмотреть из этого большого списка две первые фамилии. Под номером один значится Нина Марковна Жукова, врач с большим стажем и большой семьей. Под номером два числится наш секретарь партийной организации товарищ Рябов Аркадий Львович. Я как бывший офицер советской армии считаю кандидатуру фронтовика Аркадия Львовича, которому партия доверила нашу партийную организацию, более подходящей на получение этой квартиры, чем кандидатура Нины Марковны Жуковой, я считаю, что Жукову надо вообще вычеркнуть из списков нуждающихся в получении жилой площади, так как она во время Великой Отечественной войны находилась в фашистской оккупации, что не дает ей права претендовать на выделенную квартиру.

Неожиданно разгорелась дискуссия по оценке достоинств и недостатков выдвинутых кандидатов на получение квартиры. Аркадий Львович Рябов снова взял слово, заявив, что он отказывается участвовать в дискуссии, так как речь идет о личном его интересе, а что касается его больших заслуг перед партией и в целом перед страной, то они изложены в его личном деле. О них знают все в коллективе, о чем свидетельствуют боевые награды, которыми отмечен его безупречный жизненный путь. Высказав все, что он о себе думает, он с гордо поднятой головой покинул наше совещание. После его ухода мы остались втроем, и решать вопрос стало проще, так как простое голосование определяло конечный результат этого вопроса, который свелся к анализу существующей обстановки. Взвесив все за и против и оценив реальную ситуацию и двадцатипятилетний безупречный стаж Нины Марковны Жуковой в нашем учреждении, ее всеми признанный авторитет и профессионализм, о чем свидетельствовал полученный ею документ ударника коммунистического труда как лучшей по профессии, с учетом сложного семейного положения и невыносимо тяжелых жилищных условий: муж-инвалид, тяжело больная дочь, престарелые родители – все вместе с ней ютились в маленькой 12-метровой комнате. А семья секретаря партийной организации Аркадия Львовича Рябова, которая состояла из четырех человек, проживала в небольшой двухкомнатной квартире. В нашей организации он работал всего десять лет. Конечно, условия проживания Н.М. Жуковой были не сравнимы с квартирными условиями нашего парторга, и я, не колеблясь ни на секунду, поддержал председателя комитета нашего профкома. После голосования я предложил на предстоящей планерке объявить, что согласно утвержденному профкомом списку Нине Марковне Жуковой выделена современная двухкомнатная квартира, и в торжественной обстановке в присутствии всего коллектива вручить ей ордер на эту квартиру. На этом наше совещание окончилось, но открылись новые удивительные обстоятельства, которые взбудоражили и потрясли до основания весь наш коллектив. На следующий день в адрес председателя народного контроля поступила анонимка, в которой утверждалось, что Жукова Нина Марковна во время Великой Отечественной войны, находясь в фашистской оккупации в городе Минске, сожительствовала с немецким офицером, и в память о тех, кто пал под Сталинградом, коллектив нашей организации никогда не смирится с тем, что она получит эту квартиру, и будет бить во все колокола, так как Нина Марковна Жукова не имеет права на это. Злополучная анонимка была послана в обком партии и в наш местный народный контроль. После получения анонимки ко мне прибежал запыхавшийся наш председатель народного контроля товарищ Катернога, с побагровевшим от азарта лицом, возбужденный, он протянул мне анонимку со словами: «Видите, я был прав. Она, когда мы проливали свою кровь на фронте, гуляла с немцами, а Вы этой подлой твари выделили квартиру». И он стал меня обвинять в недопонимании мной партийной линии по существующему вопросу.