Дверь открылась, и Серега свалился в объятия своих ребят. Из проема высунулась голова второго пилота.
– Ну, полярники, забирайте своего деда Ландыша!
Ландыша Серебристого, Петрушу выволокли на руках. Он улыбался и пытался в качестве приветствия снова запеть частушки. Чебураха кинулся ему на грудь! Петруша радостно стиснул кореша и громко сказал: «Вот видишь, Чибричка! Я сделал это!»
Было все сказано так, чтобы народ понял, что это благодаря Петруше-герою самолет сел. Может быть, даже без хвоста и крыльев…
– Серый, вставай!
Григорьев вскочил с постели, и, не совсем соображая, уставился на склонившегося Саню Данилова. Была суббота прекрасного августовского дня. Полярная станция Мыс Меншикова потихоньку просыпалась, и ничего не предвещало каких-то важных событий. Из камбуза доносились ароматы выпекаемых блинчиков, которые варганила станционный кок-Валюша. За окнами лениво перебрехивались собаки. По-идее, все было нормально, если бы не загадочное выражение лица Данилы.
– Что случилось? Горим что ли?
– Не, – Данила склонился и прошептал – Корреспонденты летят из Москвы, точнее корреспондентки!
Серега Григорьев только прилетел из отпуска и поэтому не сразу проникся радостью Сани. Дело в том, что основная команда полярки просидела без отпуска две зимовки и весть о прилете лиц женского пола взорвала мозг мужиков. Обычно в субботу на станции топилась баня. Валюшка пекла пироги, а вечером в кают-компании крутили «фильму». Фильмов было собственно три. Полярники их знали наизусть и могли озвучивать сами. Основным и самым востребованным был фильм «Черная береза». Двухсерийная мура, но одна сцена заставляла шевелиться все мужское достоинство народа. В этой сцене главная героиня абсолютно голая долго-долго убегает от «Мессершмитта». Толи летчик косой, толи задание такое, он стреляет и постоянно не попадает. Сцена пользовалась несомненным успехом. Фильм под разными предлогами останавливали и эпизод повторялся. После этого народ шел пилить и рубить дрова, дабы тестестерон не бил в голову.
Кадры из фильма «Укрощение строптивого»
Когда, наконец, весь дровяник был забит под завязку, и начальнику полярки надоело слышать ночами визг бензопилы и стук дровосеков, он затащил банки с кинопленкой к себе в кабинет. Вторым шедевром была эпическая египетская драма «Звезды пирамид». Главную и несчастную героиню звали Аль-Собак а ее несчастного бойфренда – Абдулла. В общем, вся эта нудятина заканчивается тем, что она умирает от несчастной любви. Абдулла от горя уехал на верблюде. Убитый горем папа, закатив глаза, играет грустную мелодию на лопате с двумя струнами и восклицает: «Мой Абдулла так любил Собак!» После этой фразы народ валялся под лавками и ржал до слез. Не меньшим успехом пользовался китайский шедевр «Пылающие джунгли». Там китайский полк целый месяц разрабатывал операцию по уничтожению пяти японских грузовиков с консервами. После пяти минут боя вдруг выяснилось, что патронов уже нет. Товарищ политрук Пао-Ли, раненый прямо в сердце бежит на базу в двадцати километрах и приносит целый цинк. Он умирает на руках у любимого командира. Полк, потрясенный подвигом товарища Пао-Ли, поет песни и громит проклятых япошек палками и ногами. Вот такой репертуар ожидал полярников в субботний вечер.
Но обо всем по порядку. И так, новость о девчонках-корреспондентках взбудоражила станцию. В кают-компании царило оживление. Хрыма и Данила шушукались, решая, кто достоин ухаживать за гостьями. Петр Николаич в списки не попадал по причине страданий по Валюшке. Он строил ей глазки, требовал добавки и с готовностью выносил помои. Алик был начальником и поэтому должен был соответствовать положению. Григорьев только что прилетел из отпуска. Поэтому и так слишком «жирно». Гурвинек (второй механик) – молодой еще, первая зимовка. А вот по поводу постоянного гостя полярки Сереги Ковалева, командира вояк, вообще было сказано: «Кто такой старлей? Мы не знаем никакого старлея.! И пусть командует у себя в подразделении! И еще он солдафон, грубая и невоспитанная личность!»
