Ладони коснулись влажной травы. Макушка воткнулась в землю. И, как говорит Пашка: «оп-ля» — дело сделано.
Унизительно приземлившись, я отряхнула платье и поднялась на ноги.
— Доволен? — буркнула я, и с волос попадали сухие листья.
На секунду оба ребят замерли, словно увидали фокус века.
А потом, сосед прыснул от смеха:
— В натуре? Я ведь пошутил! Если бы я знал, что ты на самом деле кувыркнешься, попросил бы тебя задрать юбку!
Мои щеки вспыхнули. Наиглупейшая шутка. Наиглупейшая ситуация. Наиглупейший брат.
— Ладно, беги, Матрос. А сестре «спасибо» скажи, — отпустив Пашу, продолжал хихикать парень.
Довольный Пашка побежал ко мне навстречу, при этом крутя пальцем у виска.
— Фигасе, Златка! Вот ты — дуреха! Кто ж по приказу кувыркается?
Я буквально слышала, как скрипят мои зубы. Но, слишком рано расслабилась, так как в нашем «театре» появился еще один зритель.
На крыльцо вышел парень — ночной гитарист и, сунув руки в карманы, одним лишь взглядом потребовал объяснений.
— Радуйся, брат! — воскликнул парень в кепке. — Не соседи у нас — циркачи!
— Да ну? — усмехнулся второй.
— Еще какие! Я таких клоунов давно не видел!
Дружный смех парней, поддержал мой недалекий братец. Кажется, его маленькая голова в действительности была напичкана опилками.
Сгорая от стыда, я схватила Пашку за шиворот и поволокла в дом. А вот выйти на улицу смогла только тогда, когда убедилась, что соседний двор пустует.
***
Дом Нины Павленко находился на другом конце улицы. Отец Нины — дядя Гриша, был мастером на все руки, поэтому двухэтажное жилище с расписными окнами и резными дверями, выделялось на фоне других неказистых домиков, хотя жили они скромно. Как и все в Каменке.
— Здравствуйте, теть Зин!
Загнувшись буквой «г», Нинкина мать ковырялась в огороде, что было для нее привычным делом. И, кажется, любимым.
— Привет, Златка, — поздоровалась она, не отвлекаясь от сорняков.
— Нинка дома?
— А черт ее знает, где она лазает! Как услышала, что я на грядки, сразу же свинтила! Ее дело телячье, нагадила — стой! Все ждет, пока за ней приберутся!
Проскочив мимо тявкающего «Шарика», я подошла к сараю — месту, где обычно пряталась Нина, когда начинало попахивать работой, и нырнула внутрь.
В пыльном помещении было темно, а просачивающийся сквозь деревянные стены свет, рассекречивал клубы табачного дыма.
— Эй, ты здесь? — тихо позвала я, заглядывая за дымящуюся кучу сена. — Это я. Злата.
В эту же секунду показалось недовольное лицо подруги.
— Блин, я что, окурок зря забычковала? Разве можно так пугать?
Теперь, недовольную гримасу состроила я.
— Ты опять за старое? Попадешься, ведь.
— Отец обронил, вот я и соблазнилась, — оправдалась она. — Это последняя. Честно.
Убрав все улики и проветрив помещение, мы незаметно перелезли забор и через несколько минут оказались на местном кладбище.
Мы всегда гуляли здесь, если не хотели видеться с другими ребятами. Разрушенные памятники не пугали нас. Совсем. Наоборот, нам нравилось заходить на чужие могилы и фантазировать: Какой была жизнь этого человека? Был ли он счастлив? Богат? Были у него дети и кем работал? Любил ли море и поспать? А вдруг, он занимался черной магией и, встав на проклятую землю, мы обрекаем себя на несчастливую жизнь?
— Интересно, а когда мы умрем, то куда попадем? В Рай или Ад? — поставив ногу на оградку, Нинка поправляла дырявые гольфы.
