Церковь немного походила на магазин, тоже большая и плоская, с высоким, вздёрнутым в небо крестом. Её окружала обширная автомобильная площадка, по праздникам до отказа забитая длинными потрёпанными машинами, которые на стартовых скоростях испускали весёлые хлопья сизо-серого дыма. Колоколов, в отличие от собора в родном городке мексиканца, у местной церкви не было, а вместо органа священник часто включал магнитофонную запись. Но Пабло такие мелочи не волновали, и он исправно опускал мелочь в чашку для пожертвований. Особенно усердно молился Деве Марии, грустно склонявшей набок покрашенную деревянную голову, а потом выстаивал длинную очередь на исповедь у маленького зарешеченного окошечка. Впрочем, каяться ему было, по сути, не в чем, и он иногда даже пытался выдумать какой-нибудь небольшой грех, чтобы, как он думал, доставить священнику удовольствие.
Когда те двое вошли в магазин, Пабло смотрел телевизор. Где-то в городе происходило большое празднество, и его показывали на всю страну, да что там – на весь мир. На маленьком экране сверкали длинные платья дам, и под аккомпанемент преждевременных фейерверков неестественно вытянутые лимузины медленно двигались через полицейское ограждение. Если бы Пабло мог, не отрываясь от телевизора, выглянуть наружу, то заметил бы, что сверкание экранных ракет совпадает со всплесками света на горизонте. Возможно, он даже признал бы, что на небе всполохи выглядят чуть красивее.
Но и об этом Пабло не задумывался, и скажи ему, что все торжества происходят в нескольких километрах от его магазинчика, а не на другой планете, он бы очень удивился, а может быть, и не поверил.
Потом Пабло повернул голову и увидел, что эти двое немного необычно одеты. То есть женщину он почти не разглядел – она сразу же скрылась в глубине магазина, мелькнув неправильным треугольником чёрного платья или плаща. А мужчина, сначала на мгновение застыв на месте, стал медленно подходить к стойке, то вглядываясь в расставленные на ней журнальные обложки, то выжидательно оборачиваясь туда, куда ушла его спутница. Пабло сразу, по спешащему стуку подбитых металлическими подковками каблуков, понял, что это женщина, а потом на него вдруг накатил слабый, но явственный запах очень дорогих духов – люди, надушенные такими духами, редко заходили в его магазин.
Хотя кого только здесь не было! Никогда не знаешь, с кем говоришь, а многие местные миллионеры ещё не успели привыкнуть к своему богатству и по-прежнему посещали видеосалоны и носили шорты. Состояние покупателя легче всего понять по машине, но их часто не было видно из-за прилавка, да к тому же любая могла быть взятой напрокат. Точнее будет сказать, что бедность и умеренность дохода проступали с достаточной очевидностью (справа в углу находился небольшой отдел уценённых товаров, и некоторые клиенты шли прямиком туда), а вот определить наверняка чьё-либо финансовое благополучие было почти невозможно.
Но здесь Пабло всё почему-то стало ясно с первого взгляда. И дело не в том, как этот мужчина был одет, а в том, как он себя нёс. Ему было заметно ближе к сорока, чем к тридцати, голову он держал высоко и прямо, лоб был приподнят и немножечко удлинён чередой редевших волос. Но самое главное: на его плечах уместно и точно лежало свободно расстёгнутое пальто, из-под которого выглядывал дорогой чёрный костюм – Пабло видел такие по телевизору, но не знал, как они называются.
