– Нелегко сиять, когда утром в твоей квартире был обыск.
– Я уверена, ты сумеешь, – убеждает она и командует: – Закрой глаза.
Послушно опускаю веки и стараюсь настроить себя на нужный лад, пока она колдует над моим лицом. Ощущаю, как кожи легко касаются спонжи, кисточки и щёточки. Щекочут невесомыми крыльями невидимых бабочек. Стараюсь думать о хорошем.
Зато это платье и правда мне идёт. Зато я встречаюсь с Алексом, почти по-настоящему. Зато я не в изоляторе, а это уже, маленькая победа.
– Подожди, не открывай. – Закончив с лицом, Лана принимается за волосы. – Посмотришь всё и сразу.
Теперь тёплые от плойки локоны падают на открытые плечи. Порхает над макушкой расчёска, перекладывая пробор на правую сторону. Когда раздаётся трель дверного звонка, Лана как раз брызгает получившуюся причёску лаком.
– Это Алекс, – говорю я, и едва успев прикрыть рот, чихаю от частичек лака, которые успела вдохнуть. – Глаза открывать можно?
– Открывай, – Милана довольно улыбается. – И дверь тоже.
Мельком глянув в зеркало, не успеваю толком оценить собственный внешний вид. Кажется, красиво. Иначе и быть не может, Лана ведь в этом профи. Бегу вниз по лестнице и дверь распахиваю слегка запыхавшись.
– Я почти готова. – Застываю напротив Алекса, и какое-то время мы молчим, разделённые дверным проёмом.
Мы словно снова впервые встретились. Я почти ощущаю, как между нами протягиваются тонкие, невидимые нити, которые уже связывали нас раньше, но отчего-то оборвались. По взгляду Алекса не понять его чувств. Он молчит и непривычно серьёзен.
– Входи, – первой нарушаю я молчание, услышав шаги Миланы на лестнице.
Не знаю, нуждается ли в приглашении человек, который сегодня уже был здесь в абсолютно ином качестве. Делаю шаг назад, впуская его в гостиную. Лана тоже уже здесь, говорит с кем-то по телефону, порывисто обнимает меня на прощание, машет Алексу и уходит.
Это почему-то смущает. Словно я школьница, впервые оставшаяся наедине с понравившимся парнем. Период подростковых влюблённостей обошёл меня стороной – родители контролировали каждый шаг. До самого одиннадцатого класса после уроков меня встречал водитель и отвозил домой.
Позже, во время учёбы в институте, каждое из моих романтических увлечений критиковалось мамой в пух и прах. Этот недостаточно хорош собой. У этого увлечения не те, а у того – воспитания недостаточно. У этого не то образование, а у того семья не очень. Сахаров оказался первым, кого чета Дубининых официально признала. Волкова они бы не одобрили. Уверена, мама составила бы целый список причин его несоответствия идеалу. Интересно, этот список был бы длиннее того, что она составила для меня? Как минимум у Алекса нет веснушек.
Он переступает через порог, но останавливается на входе. Да, теперь ему нужно разрешение, и от этого мне спокойнее. Наваждение неловкости спадает. Обуваюсь и беру с собой новый телефон. Интересуюсь, задержавшись у зеркала, чтобы подкрасить губы бальзамом:
– Мы успеем заехать за сим-картой?
– Вполне. – Пожимает плечами гость.
Милана была права. Он в привычном костюме, но пиджак перекинут через согнутый локоть, а рукава рубашки закатаны. Алекс сопровождает взглядом каждое моё движение, и я почти уверена, что нравлюсь ему. Пусть даже в результате стараний Миланы. Это вселяет надежду на то, что у меня получится сиять.
– Дай руку, – произносит Алекс, когда, закрыв дверь, я убираю ключи в сумочку-клатч.
