Нестор - страница 54

– Даже если их будет пятеро,– подхватил Зервас.– Нас четверо, неожиданно нападем, четверых убираем сразу, и пока пятый что-то поймет, уберем и его.

Васадзе не отрывал взгляд от окна, Иосава могли вывести в любую минуту.

– Тут есть сложности. Мы не можем разгуливать по городу с винтовками и револьверами. Но даже если мы сможем незаметно вынести оружие, тогда надо устраивать засаду и там поджидать, а мы не знаем города и не знаем, куда его поведут, в какую сторону.

Васадзе посмотрел на Ревишвили и Ожилаури и добавил:

– И, честно говоря, я не уверен, что Фома и Тедо смогут в кого-нибудь выстрелить.

Фома промолчал, а Тедо расправил плечи.

– Я смогу. Дед водил меня на охоту. А он знаешь какой был… Как-то раз, во время кавказской войны…

– Э-э-э! – перебил его Васадзе.– Вот нам бы твоего деда. Это же не охота, тут в людей стрелять надо, в живых, которые ничего лично тебе плохого не сделали, они даже не враги, просто выполняют приказ.

– Но ты же стрелял вчера! – воскликнул обиженный Ожилаури.

– Я привык. Я стреляю в людей уже полгода. – Махнул рукой Нико. Он поймал удивленный взгляд друзей и добавил: – Я же военный, меня этому учили.

– Я могу стрелять с двух рук,– сказал Зервас.– Справимся.

– И ни в кого не попадешь.

– Почему это?

– Да потому что у твоих револьверов разный вес, разный калибр и отдача разная. Все твои выстрелы пойдут веером, в разные стороны. Если стрелять с двух рук, тогда револьверы должны быть равновеликие, одной марки. Для них и патроны легче доставать.

Зервас не поверил.

– Попаду, вот увидишь.

Они еще ничего не придумали, как вдруг следящий за штабом Фома воскликнул:

– Боже, неужели это Сандро?! Посмотрите, его выводят!

Все бросились к окну. На противоположной стороне улицы солдаты выводили и ставили в ряд троих арестованных. Пока их вязали между собой, Сандро можно было хорошо рассмотреть. Объяснениям студента-железнодорожника явно не поверили. Он был избит. Кровоподтек под глазом, губы разбиты. Наверное, только сейчас, а не во время боя, где они врага практически и не видели, стало страшно. Только сейчас, увидев избитого товарища, они почувствовали, что идет война, что жалеть никого не будут и, возможно, завтра, а то и сегодня одного из них расстреляют.

Васадзе отошел от окна и проверил револьвер за спиной.

– Надо торопиться. Посмотрим, куда их отведут. Котэ, револьвер за спину – и пошли. А вы следите за штабом.

– Я с вами,– заявил Ожилаури.

– Тогда вот тебе револьвер Самойлова. – Васадзе достал оружие из вещмешка и осмотрел его.

Там было три пробитых гильзы, бедный Самойлов успел выстрелить только три раза. Васадзе достал патроны, зарядил и отдал револьвер Тедо.

– Просто метишься и стреляешь.

– Они пошли,– сказал Фома.

Ребята посмотрели, в какую сторону повели арестованных, и бросились из дома.

Конвойных было трое. Один впереди, один сзади и один сбоку. Преследователей тоже было трое. Они разошлись по разным сторонам улицы и, немного отстав, сопровождали пленников. Избитый Иосава, повязанный между такими же товарищами по несчастью, украдкой озирался в надежде увидеть друзей или хотя бы заметить сочувствие в лицах прохожих. Сочувствия не было, на них никто особо и не смотрел. Не было и товарищей. Сердце еще больше щемило от мысли, что они уже далеко. Болело не избитое лицо – болело внутри. Так глупо попасться. Естественно, ему никто не поверил. Только посмеялись над его фантазиями. Потом избили, пытаясь узнать, с какой целью он остался в городе и кто ему помогает. Расстрелять хотели сегодня же, но решили немного повременить, судя по документу, это не простой лазутчик, а рангом повыше. Еще помучить, может, вызнают что, а нет – так расстрелять всегда успеется, может, уже завтра.