Но и оставить их в армии, в то время, как лейб-гвардия скандирует на улицах – смерть иноземцам! – она тоже не рискнула. Поэтому она подписала отставку только одному из них – Левендалю, и простилась с ним.
А Кейту, напротив, написала любезное письмо, послала ему голубую ленту, увеличила его содержание и уговорила остаться.
Проявленная милость императрицы к генералу Кейту породило новую волну негодования в лейб-кампании. Гвардейцы продолжали мутить сознание солдат; распивая по кабакам, они теперь обсуждали императрицу, позволяя себе самые непотребные выражения:
– Новая царица-то обещала нам золотые горы, а сама слова не держит!!
– Баба – она баба и есть!
– Где ей генералами командовать? Лишь бы к мужику под одеяло забиться!
– У неё, сказывают, полюбовников-то было! Тьма!! И простые солдаты, и даже из прислуги. И доктор её, Лесток, тоже, там был.
– И детей она от них рожала. И всех по крестьянским семьям пристраивала, чтоб императрица Анна Иоанновна не узнала.
– Да, что там раньше? Говорят, к ней и сейчас в опочивальню караульные шастают!!
Разговоры эти просочились к Лестоку и в Тайную канцелярию. Лесток с Шуваловым распорядились болтунов сыскать, и бить кнутом!!
Кнут, как известно, заставил всех прикусить языки. Но гвардейцы глубоко оскорбились! В их среде теперь стали рождаться новые недовольные разговоры:
– Совсем нам житья не стало! Ни слова про царицу, не скажи!!
– Ишь, лютует, зараза! Забыла нешто, кто её на престол на руках вознёс?!
– А что, как, братцы, собрать нам партию, человек в триста, пойти во дворец, да и свергнуть Елизаветку?
– А вместо неё кого же? Племянника её Голштинского что ли?
– Ещё чего! Немчура?! Ни за что!!
– Императора Иоанна надо вернуть!
– Так у него отец-то тоже немец!
– Зато дед – настоящий русский царь Иоанн Алексеевич! Говорят, тишайший и праведный был царь.
– Да, да! Из роду Милославских. Не то, что эти выскочки – Нарышкины!
Разумеется, с зачинщиками подобных разговоров Тайная канцелярия обходилась ещё строже! Их арестовывали, пытали, били кнутом, рвали языки и ссылали в Сибирь. Кого-то понижали в чине и отсылали в отдалённые от столицы военные части. Но, чем больше строгости проявляла новая власть к недовольным ею, тем отчаяннее роптали солдаты!!
императорский дворец
Елизавета, узнав о том, какие настроения витают в солдатской среде, лишилась покоя. По ночам к ней стали возвращаться страшные сны. В разгар очередного такого ночного кошмара Елизавета соскочила с постели в холодном поту, задыхаясь от ужаса. И растолкала Алексея Разумовского, безмятежно храпящего рядом.
– Мне приснилось, будто в спальню ввалились гвардейцы, чтоб арестовать меня!!
– Господь с тобой, – широко зевнул тот, протирая сонные глаза.
– Но ведь они могут, правда? – настойчиво переспросила Елизавета.
– Что ты такое говоришь, Лиза?! – поморщился Алексей, – Они же сами возвели тебя на престол!
– Вот именно! Только сперва они возвели на него Аньку! А потом за несколько звонких монет предали её…, – запальчиво заговорила она, тараща испуганные глаза.
– И, что?
– А, значит, и меня предадут!!
– Успокойся… – он сладко зевнул и прижал её к себе.
Но Елизавета вырвалась из его объятий:
– Я не могу здесь спать!! Мне страшно! Пойдём в другие покои.
– Зачем?
– Зачем?! – взвинтилась она, – У меня генералы из армии бегут! Шведы мне новым переворотом грозят! Гвардейцы бунтуют!! Может, они уже сейчас идут по тёмным улицам к моему дворцу, чтоб арестовать меня!!
