– Эти «штуки», как ты выражаешься – особое устройство, позволяющее отслеживать активность твоего мозга, и благодаря этому узнавать, например, насколько правдивы твои ответы, а также достаточно достоверно оценивать твоё психоэмоциональное состояние, понимаешь? – за всех ответил Громобой (впервые мне здесь кто-то что-то объяснил!)
– Типа, детектора лжи? – догадался я.
– Можно сказать и так, но принцип его работы довольно сильно отличается – наши технологии позволяют непосредственно изучать импульсы твоего головного мозга, а не показатели физиологического состояния, что весьма повышает точность и достоверность показаний прибора.
«Интересно», – подумал я, – «откуда же у них взялся такой приборчик? Похоже, они всё же не сектанты, но вот тогда кто?!»
– Ты сотрудничаешь с нацистским режимом? – прервал мои размышления голос Рогволда.
Я с удивлением посмотрел на него. Какой еще режим? Что-то они такое говорили про фашистов…
– Ты помогаешь Германии? – снова спросил он.
– Да нет же! – недоуменно ответил я.
Они что, совсем помешались на этой войне? Причем здесь Германия?
Неожиданно Громобой сказал:
– Я думаю, можем закончить проверку – Рома не соврал ни разу.
– Если только шпионы не научились «обманывать» наши технические устройства, о существовании и устройстве которых они не подозревают вообще. И да, – добавил Рогволд, – нам от этого не легче. – Он выключил все приборы, снял с меня шлем, и попросил:
– Расскажи немного о себе, русский, пятнадцатилетний школьник, Роман Игоревич. Кто ты такой, на самом деле?
Тут мне это надоело.
– Ладно! Всегда, пожалуйста! Но может, сначала вы? Да мне уже надоели эти дурацкие вопросы! Зачем я вам нужен? Зачем вы спрашивали меня про эту чёртову Германию?
– Значит, ты думаешь, она проиграла войну? – вцепился в мою последнюю фразу Рогволд.
– В некотором смысле, так и есть, – тихо заметил Громобой.
– Но он не об этом говорит! – резко возразил Рогволд.– Мне кажется, он все-таки… не совсем в порядке.
– А может это мы, – отвечал Громобой так же тихо, и с какой-то тонкой, еле заметной грустью- не совсем в порядке?
– Может быть, – устало согласился Рогволд, и тоже погрустнев.
– Да он нормальный, я же вижу! – заговорил Мирослав, – Разве не так? Приборы ведь тоже не обнаружили никаких отклонений в психоэмоциональном состоянии.
– Может, тогда ответим на его вопросы? – предложил Громобой.
– Может быть, – с каменным лицом ответил Рогволд. – И не забудь предоставить ему всю нашу документацию, наши секретные шифры, планы, убежища и список агентов и осведомителей, Громобой, – добавил он, и в его голосе явственно слышался металл.
– Хорошо, – предельно спокойно ответил Громобой, – давай расстреляем мальчишку на месте, за шпионаж в пользу Германии. Или ты предпочитаешь убивать голыми руками?
Сердце застучало в ушах. Меня полностью парализовало на несколько часов.
Через несколько мгновений Рогволд отрезал:
– Делай что хочешь! Меня это совершенно не волнует.
– Я поддерживаю! – воскликнул Мирослав.
– Хорошо, – кивнул Рогволд, – осторожность, как всегда, в меньшинстве. Что ты хочешь знать? – резко спросил он, неожиданно повернувшись ко мне.
Дыхание восстановилось. Я на минуту задумался, а потом, дрожащим голосом, торопясь и сбиваясь, затараторил:
– Кто вы? Зачем я вам нужен? Как я сюда попал? Причем здесь Германия и этот… Заллер?
– Я отвечу на твой последний вопрос, касающийся Германии. Думаю, это сможет объяснить тебе и остальное, – мягко заговорил Громобой. Мы действительно не знаем, почему ты думаешь по-другому, но во Второй Мировой войне, фактически, победила именно Германия.
