Конечно же, он сомневался, что Эльза найдёт то, зачем отправилась, но и не особо беспокоился за сестру. Она, понятно, сумасбродна, однако осторожна и расчётлива. Да и время в Пустоши наступило относительно спокойное: глубокая осень…
***
Едва повозка миновала внешние ворота, как путешественников буквально вдавило в кресла.
— Ого! — восхитился Реток. — Говорят, что с такой скоростью только мой дед ходил! — Но приглядевшись к мелькавшим крупным камням, поправился: — Пожалуй, что он и медленнее…
Эльза промолчала. Она выжала из повозки всё, что можно, и собиралась идти так до самого города техников. Карта, которую она забрала из кабинета герцога, была достаточно точной, но на восток от последней свободной крепости несла лишь невнятные пометки: земли рудокопов, фермеров… Однако девушка рассчитывала сориентироваться уже по месту. Ведь там, за землями фермеров, в Пустоши, лежала её цель: Озеро снов…
— Теперь вы, леди Эльза, можете сказать, куда мы так несёмся? — спросил Реток.
— Вперёд, — сквозь зубы прошипела Эльза.
Реток приподнял шлем и с недоумением посмотрел на спутницу. На него-то чего ей злиться? Когда-то, года три назад, он по уши влюбился в леди Эльзу… Хотя всё благоговение и неимоверная тоска поутихли через полгодика — дочь герцога! Не по плечу берёзка!
Тем не менее, как говорил его дед: «В Пустоши ты зависишь от обеих рук и головы напарника. Береги их! Если же у напарника нет головы — смерть обоим!» И, похоже, что это тот самый случай…
Эльза действительно злилась. Но не на Ретока. Её взбесило то, что, отдавая приказ по загрузке, она пропустила достаточно важные пункты. Конечно, Кират ненавязчиво исправил её ошибки… Но где гарантия, что их не заметили другие караванщики?! Да хотя бы вода! Эльза, естественно, проверила уровень в баках, но даже не подумала о том, что столь важная в Пустоши жидкость может оказаться несвежей! И это она — дочь герцога! Уверенная, что изучила все тонкости и нюансы управления делами…
Орудия на крыше стреляли редко. И почти исключительно вперёд по курсу. Повозка летела над Пустошью столь быстро, что невозможно было даже заметить, какие цели перемалывают взрывы. Лишь облака пыли мелькали за амбразурами, уносясь куда-то назад.
Минут сорок они молчали каждый о своём. Эльза продолжала злиться и перебирать свои ошибки, а Реток улыбался под шлемом. Он вспоминал завистливые лица молодых караванщиков. Ещё бы! Отправиться в Пустошь одной повозкой, в неведомое, как легендарные предки, прокладывающие новые пути… Да ещё и с самой Эльзой! Девушкой, которая в метании ножей превзошла однажды самого начальника замковой стражи!
Ещё вспомнилось лицо отца, доверившего ему дочь герцога… И почему-то хмурый дед Реток… А ведь они никогда не позволили бы так гнать повозку!
Сняв шлем, Реток встал и ушёл из комнаты управления в коридор. Эльза не придала этому никакого значения — может, в туалет парень направился? Но Реток прошёл в комнату, нагнулся и пощупал пол ладонью. Затем он снял с гвоздика в стене длинный ключ-крючок, подцепил им незаметную скобу и открыл люк.
Через несколько секунд он уже был в комнате управления и, даже не сев в кресло, сказал:
— Леди Эльза! Необходимо снизить скорость!
— Нет! — отрезала она. И тут же резко спросила: — Почему это?!
— Батарея перегрелась, леди Эльза. Восемьдесят пять градусов. Можно яичницу жарить…
Эльза вскочила на ноги, сорвала с головы шлем и крикнула:
