Я растираю лицо ладонями. Потом удаляю переписку и заношу контакт в черный список. Пальцы шалят и приходится по три раза попадать в нужную кнопку, но мне становится легче, когда сообщения исчезают. Я возвращаю телефон на столешницу и быстро переодеваюсь.
Паша такой же, как Роберт.
Стучит в голове. Можно удалить слова из памяти телефона, но из головы их не выбросить.
Или даже хуже.
Для Роберта я никто. Он не знает меня и забавляется, как с безликой игрушкой. А Паша же был со мной. Называл любимой, проводил со мной ночи и слушал мои откровения. Я признавалась ему в своих желаниях, открывалась и пускала так глубоко, как пускают только единственного. Он и был моим единственным, моему наивному сердцу казалось, что я нашла своего мужчину.
Я помню, как мы начали жить вместе. Паша не предлагал, а просто-напросто привез меня в новую квартиру. Молча поводил по комнатам, которые дышали свежим ремонтом и казались мне, неискушенной и выросшей в хрущевке, королевскими покоями.
— Нравится? — спросил он, обняв со спины.
— Очень, — я повернулась и чмокнула его в шею, хотела в губы, но не дотянулась. — Ты будешь ее сдавать?
Паша тогда маниакально искал способы заработать. Брался за любое дело и злился, что никак не получалось выйти на уровень серьезных денег. Для этого был нужен оборотный капитал, причем со страшным количеством нулей.
— Не буду, — он качнул головой.
— Значит ты ее продаешь? Тебе досталось внезапное наследство? — я дурачилась, кутаясь в его сильных руках.
Паша выдохнул со смешком, а я заметила горку инструкций для сборки мебели. Они лежали на подоконнике, показывая надорванные страницы. Я высвободилась из рук Паши и пошла к окну. Покопалась в инструкциях, отмечая предметы мебели, которые были на страницах и которые уже стояли вокруг.
— Так вот где ты пропадал последние вечера? — я обернулась к нему. — Ты собирал мебель.
— Раскусила, — он подмигнул мне. — Ламинат тоже сам постелил, а вот стены остались от прошлого хозяина. Приятный же цвет?
Я кивнула. Хотя растерянность уже постучалась в душу, я начинала догадываться к чему клонит Паша.
— Паша, — я почти прошептала его имя, посмотрев ему прямо в глаза.
На что он рассмеялся. Подошел вплотную и взял мое лицо в ладони, я обожала этот жест — мужской, красивый, заботливый и одновременно чувственный. Я таяла, когда он так делал.
— Перевезем твои вещи сегодня? — спросил он, а подушечки его пальцев прошлись по моей коже. — Заодно повидаемся с твоими родителями.
Я не стала напоминать, что он знаком с моими родителями, а я с его — нет. Не хотелось портить момент. Я чувствовала, что это его слабое место, он был скрытен и не говорил о своей семье. Словно здесь проходил оголенный провод. Я научилась не задевать эту тему, решив, что в его семье случилась какая-то трагедия.
— Все эти свидания, встречи, — продолжил Паша. — Мне мало, Ясь… Я хочу, чтобы ты была рядом.
— Всегда? — я довольно заулыбалась и тоже взяла его лицо в ладони.
— Всегда, маленькая. Всегда.
Как в другой жизни.
В ней Паша был нежным и заботливым.
А теперь он смешивает меня с грязью.
Топчется по мне, даже не спросив, как я провела шесть лет после его ухода.
— Роберт уехал по делам, — сообщает домработница, которая встречает меня в спальне.
Она расстилает мою постель отточенными движениями. Я же едва сдерживаю стон облегчения.
— Он не сказал, когда будет?
— Нет, — она качает головой. — Но мне сказали передать вам, что завтра в девять к вам придет косметолог.
