Вот и сейчас Давина перечитывала строки, что заставляли сердце биться быстрее, а щеки пылать:
“Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!
Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, – и польются ароматы его! – Пусть придет возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его”[1].
– Сестра, – Нетта самая младшая из дочерей Дави, осторожно приоткрыла дверь в комнату. – Пока ты отдыхаешь, внизу что-то происходит.
– Тише ты, брата разбудишь, – сказала Давина и покосилась на детскую кроватку. Кадди спал как и полагалось младенцу. – Что случилось?
– У нас гости. Приехал лорд Маккалум с тетей Пейсли. Они с родителями заперлись в кабинете отца и о чем-то шепчутся.
Давина нахмурилась, задумалась и вспомнила это имя. Две недели назад во время праздника, устроенного по случаю рождения сына у вождя клана, ее представили некоему лорду Кирку Маккаллуму. В тот вечер она ни раз ловила на себе внимательный взгляд немолодого, но еще крепкого мужчины. Что теперь могло ему понадобиться в их доме?
Давина сгорала от любопытства, но, будучи вынужденной присматривать за младшим братом, долгожданным наследником, не могла даже подслушать. Что-то ей подсказывало, что речь шла именно о ней.
Когда полтора часа спустя, выпив не одну чашку чая, гость, наконец, покинул их, Давина уже не находила себе места от беспокойства.
– Какое счастье! – воскликнула леди Фенелла Керр, едва за лордом Маккалумом закрылась дверь. – Дочь выходит замуж.
– Какая дочь? За кого? – опешила Давина.
– Конечно, ты, моя дорогая! Нетте всего пятнадцать. Ей рано думать о браке, но если в числе родных твоего мужа найдется достойный человек, можешь замолвить за нее словечко.
– Только не говорите, что моим мужем станет лорд Кирк Маккаллум.
Давина слишком хорошо помнила отчаяние Эйлы, которую выдали замуж за престарелого лорда Лесли. Сестра умоляла родителей пожалеть ее, но те лишь развели руками. Кому еще нужна двадцатипятилетняя девица с таким приданым, о котором и говорить стыдно? Жениху оказалось достаточно того, что невеста была здорова, невинна и принадлежала к знатному, пусть и обедневшему роду. Собственных средств ему было достаточно, чтобы обеспечить не только себя и будущую жену, и детей, о которых он мечтал.
Эйла проплакала всю ночь, обдумала свое положение и смирилась. Жених был в два раза старше ее, в два раза толще, страдал одышкой. Давина искренне пожелала ему не дожить до первой брачной ночи, чтобы избавить сестру от страданий. Пожелание не сбылось.
– Нет, – ответила Фенелла, отвела взгляд. – Ты станешь женой его племянника. Он молод, так что вы с ним составите отличную пару.
Немного полегчало. Либо под венец, либо в монастырь – выбор без выбора. Себя невестой Христовой Давина не представляла.
– Когда мы увидимся с ним? – спросила она.
Родители замялись, переглянулись. Мать продолжила:
– На вашей свадьбе, может быть, за день до нее, как получится. Путь не близкий. Выехать нужно будет уже завтра утром.
– Но, мама, как же помолвка?..
Леди Керр снова взглянула на мужа, ища в нем поддержки. Тот попытался сделать вид, что не услышал слов дочери, не заметил взгляд жены. Супруга, предвидя такое поведение, ловко ухватила его за рукав и добавила:
– Милорд, поговорите с дочерью! Хотя бы с одной из дочерей. Хотя бы раз.
