«Пусть пока всё остаётся в тайне», — решила она.
Как только прибудет на место, там уже осмотрится и поймёт, что к чему. И о Волоте тогда уже и выяснит всё, проверив свои видения, верны ли они, хоть теперь не оставалось сомнений на этот счёт.
Мысли путались, голова всё ещё оставалась тяжёлой. Ко всему дрожь не унималась, плескалась где-то в глубине затихающая дурнота, и девушка не могла сосредоточиться ни на чём, вновь и вновь возвращаясь думами к тому, что мгновение назад здесь произошло. Лицо с новой силой пыхнуло жаром, что даже в висках застучало.
«В самом ли деле говорил Дарко правду, или утешить лишь бы? Он хотел поцеловать, а я не позволила…»
Росья не могла утаить от самой себя, что прикосновения и голос его ей были приятны. Лился этот голос что мёд, сладостно и протяжно, а глаза таили что-то сильное, неуёмное и были горячи, как песок, нагретый на солнце. Сердце вновь бросилось в галоп. Правильно матушка говорила, чтоб в глаза мужам подолгу не смотрела, одурманят. И нужно поскорее выбросить из головы то, что произошло, пусть это и казалось невозможным.
Скрипнула дверь, чернавка тихо вошла в клеть, клоня повинно голову, в руках чарка с отваром. Девка подсела к Росье на край постели и вручила снадобье, роняя кроткие взгляды. Та отпила, едва узнавая чуть горьковатый и вяжущий на вкус, кажется, это были череда и тысячелистник. Горло обволокло, а по телу пролился жар, и вскоре Росью перестало трясти. Глянула на притихшую чернавку и поняла, что не может держать долго обиду за то, что та оставила её наедине с княжичем. Руяна хмурилась.
— Мне следовало быть осторожнее, ты ведь вон какая хрупкая, нежная. Я-то к жару привычная.
Дочь старосты поспешила утешить.
— Ты тут не причём, — тронула она прохладную руку девушки.
— Как же, — насупилась Руяна.
Росья вздохнула, даже разомлела от питья.
— Забудь, — попросила она.
Рассказывать, что произошло на самом деле, Росья не осмелилась, да и пускай прониклась к девице, но обещание, данное себе, сдержит, будет помалкивать о том, что видела.
— Всё обошлось, и хорошо, — Росья даже, чтобы облегчить терзания чернавки, улыбнулась, хотя это и с трудом далось ей.
Руяна только протяжно и горестно вздохнула, но говорить больше ничего не стала, видно решая поскорее позабыть случившееся. Так оно и лучше. Она опустила взгляд и поднялась, высвобождая руку. Пройдя к сундуку, подобрала исподнее, что приготовила недавно для себя и Росьи. Всё же внимательная была и хозяйственная Руяна. Женой будет хорошей.
Расправив платье, вытягивая его перед собой, чернавка задумалась, а потом опустила руки и повернулась к Росье.
— Не знаю и не понимаю, Росья, кому ты достанешься из братьев, но к сердцу Дарко ты прикипела.
Невеста повела плечом, растерялась и верно вновь покрылась краснотой. Перед Руяной неловко стало о таком говорить, да ей и никогда не приходилось, как Станислава, делиться сердечными переживаниями.
— Не говори глупостей, — буркнула девушка, а потом почувствовала, как Руяна вновь села на краешек постели, простёрла руки, разматывая волосы Росьи, взяла гребень со стола и принялась неторопливо расчёсывать.
— Как он на тебя смотрел, в жизни не видела, чтобы вот так… — тихо сказала она будто и не Росье, а самой себе. — Ты бы хоть улыбнулась ему разок…
Росья закатила глаза.
«И она туда же», — выдохнула.
— Мне и без того страшно, Руяна, — внезапно для себя призналась. — Едем, не знаем, куда…
