– Как же я рад, что мы встретились! Всего лишь утром я изнывал от тоски под этой крышей, а теперь разговариваю с таким почтенным мудрецом, как вы! Как поживает наш славный брат, принц Магораха?
– Принц здоров, он закончил обучение и принял царство месяц тому назад, – я почтительно склонил голову, говоря о своём любимом ученике. – Теперь он – не принц, но царь Магораха.
– Ну вот, а сюда даже не доставили никаких вестей об этом, – тут же гладкое лицо юноши овеяла грусть. – Как всегда. Жить на окраине пустыни – такая тоска. Я спросил у вас, как живёт мой славный брат, но своего славного брата я сам никогда даже не видел! Визитов нам почти никто не наносит, от семьи никого не осталось, а после смерти отца тут стало совсем уж невыносимо!
Говорил он так, будто всего лишь жаловался на обычную хандру. Но мне стало жаль его и горько от таких слов, пусть даже произнесённых равнодушным тоном.
– Почему же вы сами не отправитесь куда-нибудь? До ближайший царств путь вовсе недолгий, вы сможете посмотреть, как живут другие люди.
– Сразу видно, что вы учитель! – расцвёл улыбкой молодой принц. – Мудрые слова! И как бы я хотел им последовать! Но, увы, царский род Аншарха не должен покидать Лабиринт. Я – единственный его представитель, поэтому никуда мне не деться! Как бы я хотел попутешествовать как вы и ваша племянница, но должен оставаться здесь вечно. Или… пока не родится кто-то мне на смену.
Он говорил без особой печали, как человек смирившийся и относящийся к своей золотой клетке с иронией. Можно было бы подумать, что он преувеличивает, но про Лабиринт Аншарха я знал достаточно, чтобы ему поверить. Он был построен ещё до закладки города – и, собственно, город возник только благодаря хранителям Лабиринта, то есть царской семье. Кем именно был воздвигнут Лабиринт, знают только они, и по какой-то причине это хранится в секрете. Возможно, что, как и Пришлая, неизвестные строители явились из-за Двери? Но если моя спутница была всего лишь обычной девчонкой, то древние архитекторы обладали необычайными знаниями – они построили Лабиринт таким образом, что входящий в него теряется навечно, если произнёс при входе ложную клятву или на душе у него лежит тёмный поступок. Разумеется, люди без причины не смеют входить туда, ведь… никто не решится утверждать, что совесть его бесконечно чиста! Этого места боятся. Сюда приводят только самых страшных преступников – бывает, их доставляют из других царств, со всей пустыни – чтобы, произнеся клятву о своей невиновности, они вошли в Лабиринт и либо вышли из него невредимыми, либо остались там навеки. Любой обвиняемый может даже потребовать подвергнуть его этому испытанию, чтобы доказать свою невиновность. Но… случается такое крайне редко…
– К слову о смене, мудрейший, – мелодичный голос принца вывел меня из невесёлых мыслей. – Откуда всё-таки родом вы и ваша храбрая племянница?
Ох, начались плохие вопросы! Но этого было не избежать.
– Племянница моя, как и её родители, родом издалека, – начал сочинять я и, кажется, глаза у меня стали такими же честными и невинными, как у Пришлой. – Мы с ней, видите ли, не в прямом родстве. Она приходится роднёй жены моего троюродного брата…
Внимательно глядя на меня, изящно склонив голову набок, принц слушал. Сглотнув, я подумал, что для такого молодого и несерьёзного человека у него на редкость проницательный взгляд. Возможно, сказывалась царская кровь. Или же я просто не умею врать.
