Дарф стягивает с себя богатый камзол, не выпуская меня из плена своего распалённого взгляда, расстёгивает рубашку, оголяя крепкую грудь, покрытую золотистыми, как его кудри, волосками. Да. Он, несомненно, идеален, возможно, немного позже он станет моим вдохновением, чтобы взять полотно и кисти. Дарф выпускает рубашку из штанов, развязывая тесьму… Я закрываю глаза, стараясь дышать ровно. Он обрушивается на меня сверху, придавливая к постели, вновь впиваясь в губы, покусывая, лаская нетерпеливо, одним движением руки стягивает лиф — ткань под его рывком трескается. Высвободив грудь, он жадно оглаживает её, опускается вниз, оставляя влажные следы на подбородке, шее, ключице, вбирает губами сосок. В животе скручивается в узел нега и разливается по всему телу, когда он слегка прикусывает бусину зубами и вновь мягко втягивает в себя. Предательски тянет низ живота. Он продолжает целовать, исступлённо, и я чувствую, как его горячая ладонь огладила живот, забралась под подол многослойный юбки, протиснулась меж бёдер, касаясь пальцами чувственного места. Меня бросает в жар, я задыхаюсь, и сердце колотится бешено. Одним движением он разводит в стороны мои ноги, вклиниваясь между ними. Я тоже пытаюсь его ласкать — неумело, порывисто, вдыхая запах надушенной кожи — лимон и мята, целуя, собирая солёные капли пота… Но меня начинает мутить. Страх поднимается к горлу, сковывая вновь, и мужчина это чувствует.
— Смотри на меня, Урана, — просит Дарф. Я открываю глаза, одновременно ощущая, как твёрдая налившая плоть упирается мне в живот. — Вот так, — он припадает к моей шее мокрыми губами, потираясь о меня бёдрами — ритмично, с напором, заставляя чувствовать его всего.
Я сжимаю сбившиеся простыни, на меня то накатывает волна жара, то я покрываюсь холодным потом, то сковывает коркой льда страх. Хотелось, чтобы эта мука, наконец, закончилась, но всё только начинается.
— Прикоснись ко мне, — велит Дарф. Я не сразу понимаю его просьбу, а когда осознаю, пальцы упрямо сжимают постель. Я никогда ничего подобного не делала. — Ну же, — голос Дарфа хрипит, он, сгорая от нетерпения, хватает мою руку и запихивает к себе в штаны.
Я чувствую под пальцами твердь, обтянутую гладкой кожей, горячую, пульсирующую, жёсткие волосы паха колют мою кисть.
— Дарф…
Он меня не слышит и двигает моей рукой по своей плоти резче, жёстче.
— Теперь сама. Я заполучил тебя, Урана, я их опередил, теперь ты — моя. Давай, сделай мне приятно, покажи, что хочешь меня.
Я сглатываю, не понимая, о чём он говорит, ощущаю только вес его тела, задыхаюсь от подкатывающей дурноты, что сдавливает горло. Мне жутко неудобно в этом платье — корсет перетягивает, врезаясь в кожу, оставляя багровые следы. И этот липкий запах цитруса забивает дыхание. Хотя мне нравятся эти запахи, но сейчас они горечью оседают на языке.
— Ну же, не медли.
Я обхватываю плоть, двигаю рукой, скользя вверх-вниз — он большой, мои пальцы едва обхватывают его. Меня всю знобит.
— Да-а-а, вот так… умница.
Дарф издаёт сдавленные сладострастной мукой стоны, теряя терпение, зажимает мои руки, отводя в сторону, и я чувствую, как влажная твердь упирается мне в лоно. Перестаю дышать от ощущения того, как он растягивает меня изнутри и останавливается, упираясь в преграду. Я вся становлюсь мокрой, будто оказалась в натопленной парилке, раздвигаю колени шире, пытаясь впустить его в себя глубже и прекратить это всё как можно быстрее. Первая вспышка боли обжигает изнутри. И когда я была готова впустить его целиком, зажмуриваясь, Дарф плавно выскользнул из меня. Я даже не могла ожидать такого, ведь он только что весь горел. Я распахиваю глаза, пытаясь понять, что происходит — глаза Дарфия застыли, заблестел в них далёкий огонёк и тут же угас. Мужчина тряхнул головой, хмуря брови. Кадык его дёрнулся, муж стиснул челюсти.
