Лали уже ждет меня на кухне. Точнее, осматривает пустые шкафы. Ага, дома у нее нету жратвы и пустые бутылки, а тут бутылки полные, но еды все также нет.
— У тебя даже чая нет? — спрашивает она, приблизившись ко мне.
Я вновь принюхиваюсь к Лали, чуть морщусь: ее нежный аромат перебил запах геля для душа. Мужского геля. Надо бы ей купить что-нибудь свое, хотя в моей квартире сроду не оставалось ни единой женской штучки, даже помады.
— Пойдем, по дороге куда-нибудь заедем и позавтракаем, — бурчу я, рассматривая ее прикид.
Это преступление какое-то одевать такое тело в столь убогие лохмотья. Да уж, надо срочно переодеть, но я не тот человек, который смыслит в модных приговорах. У меня есть персональный шоппер, но он одевает только мальчиков. Очень состоятельных мальчиков, потому что хорошие костюмы стоят как крыло от боинга.
Лали тоже меня рассматривает. Вся ее раскованность куда-то подевалась, стоило девчонке вновь увидеть меня при полном параде. В коридоре натыкаюсь на наше отражение в большом зеркальном купе и начинаю понимать, почему моя Лали стушевалась. Я, конечно, на свой сорокет не выгляжу, но сейчас мы смотримся комично: дяденька и маленькая девочка, которую он соблазнил.
Да по хер. Девочка шикарная, а мое бабло сделает из нее супермодель за пару часов.
Как это и положено, пропускаю даму вперед и открываю для нее двери, но Лали от всего этого все активнее втягивает голову в плечи. А когда я открываю для малышки дверцу «Ламбы» цвета лайма с белоснежной отделкой салона, она начинает спешно разуваться.
— Эй, ты чего? — не понимаю я этой странной реакции.
— Так коврики белые, а у меня кеды все в песке, — поднимает на меня смущенный взгляд.
Забавная ситуация, но мне не смешно. Мне жаль ее потенциала. А он у Лали определенно есть — у меня на такие дела чутье.
— Забей, — присаживаюсь на корточки и завязываю ей шнурки, которые Лали успела развязать. — Не нужно разуваться и, вообще, думать о чужом удобстве. Думай о себе. Садись в машину.
Лали послушно садится вперед и пристегивается, и мы выруливаем с парковки.
— Мне вчера очень понравилось, — вдруг прерывает она неловкое молчание еще более неловкой фразой.
Бросаю на Лали краткий взгляд. Вся пошла красными пятнами. Ей эта фраза тяжело далась. Еще бы не понравилось. Теперь крошка подсядет на оральный секс и будет его выпрашивать.
— Мне тоже, — киваю я, водрузив айфон на магнитный держатель на приборной панели. — Какую еду хочешь?
Неба в алмазах я вчера не увидел, но было кайфово — остро, ново и чувственно.
— «Макдональдс», — просит не задумываясь. — Никогда там не была.
Вот уж дите. Может, любое крутое место выбрать, а хочет «МакДак». Да и вообще, разве в мегаполисе можно избежать этой бургерной забегаловки? Чудная Лали, и это притягивает. Магнитом тащит.
— Ну хорошо, — киваю я, съезжая с дороги.
В «WhatsApp» всплывает сообщение от Алевтины, и я по привычке тыкаю на него. Во весь немаленький экран показываются Алькины сиськи. Это, что благодарность такая за то, что не стал наказывать рублем за борзоту? Или она жопой почувствовала, что самое время для мести?
— Ты же сказал, что у тебя никого нет, — чуть не плача выдает Лали.
Приплыли. Вот и как ей объяснить, что это работа? Некоторая ее часть.
— Лали, я работаю управляющим в стриптиз-клубе, — говорю прямо, впрочем, умолчав, что на самом деле я владелец целой сети разномастных клубов по всей Москве, и «Гедонист», где я заседаю большую часть времени, — просто мой любимчик. Он — физическое отражение моей сути. — Девочки иногда присылают мне такие фотки, чтобы я понимал, что увидят клиенты. Товар лицом, так сказать.
