— Близости. Я будто рядом со статуей стою. От вас так и веет холодом.
И он не представлял, как точно попал в цель. И как больно. Я только сейчас ощутила, что все мои мышцы в узлы скрутило от того, что он стоял слишком близко.
— Видите ли, Надя, — он приблизил своё лицо к моему, — я тоже умею видеть людей. Мне для этого необязательно вытягивать из них всю подноготную. И что-то мне подсказывает, что секретничать нам с вами пока рано.
Я не должна… не имела права отступить. Он знал, как действовал на женщин. И он этим беззастенчиво пользовался. Сволочь.
— А в ваш светлый и острый ум не приходило, что подобное чутьё может давать сбой? — прошептала я в ответ.
Серые глаза уже привычно, почти по-хозяйски дотрагивались до моего лица.
— Я всегда оставляю место для сомнений.
— Знаете, очень на вас не похоже.
Уголки его строго очерченных губ едва заметно дрогнули, но он промолчал. Этим я и воспользовалась:
— Выводы по итогам нашего разговора я делаю неутешительные. Вам придётся решить, что в вас сильнее: желание помочь дочери или ваши подозрения на мой счёт. В крайнем случае вам вообще не стоило рисковать, приглашая меня в свой дом. Не находите?
И я совершила почти невозможное — отвела взгляд, будто с крючка соскочила. Развернулась и выскочила из бильярдной, не дожидаясь, пока Булатов придумает, как ещё меня оскорбить.
Но я ошибалась, когда предполагала, что лимит потрясений на сегодня будет исчерпан. С Сашей мы снова встретились за обедом, и я немного успокоилась, удостоверившись в том, что случай за завтраком на её желание общаться со мной никак не повлиял.
Вечер тоже прошёл тихо — я проверила, как обстоят дела с мамой, в который раз перечитала и пересмотрела присланные Данилом документы, чтобы информация постепенно и прочно засела в моей голове, и, поужинав в компании Ирины Михайловны, отправилась спать.
Я почти убедила себя в том, что неудачное начало — не повод ставить крест на всём предприятии. И в первую очередь, конечно, стоило думать о Саше. Работать с тем, что есть, и продвигаться потихоньку. Ну и уж если придётся собирать информацию по крохам, вытягивая её из Булатова вот такими неимоверными усилиями, то, значит, так тому и быть. В конце концов у меня были причины стараться.
И ко сну я отходила, кое-как убаюканная этими мыслями.
А после полуночи буквально подпрыгнула на постели, едва с неё не свалившись, — где-то совсем близко кричала женщина.
17. Глава 17
Крики совершенно точно неслись из коридора. Я пыталась нашарить в темноте включатель ночника и потратила на это уйму времени. Я спала в этом доме всего вторую ночь — и обстановка пока оставалась для меня чужой, а сориентироваться в темноте, да ещё при таких обстоятельствах, вообще не представлялось возможным.
Не стук и не стоны. Совершенно не похоже, чтобы хозяин дома с кем-то там развлекался…
И шум снаружи как будто даже нарастал. Я метнулась к гардеробной, вытащила оттуда свой видавший виды домашний халат и, дрожа всем телом от неминуемого прилива адреналина, трясущимися пальцами затянула пояс.
Старалась не думать и не давать волю фантазии. Впрочем, ни то, ни другое меня при всём моём желании не выручило бы.
Я подлетела к двери, распахнула её и без особых раздумий выскочила наружу.
Дверь хозяйской спальни по ту сторону коридора, чуть наискось от моей, была распахнута настежь. В спальне царил полнейший мрак, который казался ещё гуще на фоне горевших в коридоре настенных светильников.
