–
В романе много записей–воспоминаний, “Глухов пишет: “…”, и – о писателях, художниках, антропологии, мироздании, устройстве мозга, метафизике пространства, текстах, языках, Москве, МиМ, экскурс в историю искусств с уклоном на пейзажи – когда, где, у кого. Внешний сюжет утопает во внутреннем. Матрёшкой в роман “Тела Платона” вложена одноимённая повесть, у которой наоборот – есть отчётливый внешний сюжет: двоих юношей разводят послешкольные пути–дороги. Запахи советской школы унесли меня туда, как на машине времени. Да и другое – из чего же, из чего же, из чего же… – всё описано. В конце границы между романом и повестью для меня стёрлись.
–
Параллели: эмиграция и выселение деда; деревянные топчаны для статуй вместо кроватей в московской мастерской скульптора и каменные ложа длиной больше двух сажень в долине гигантов; одиночество писателя Леонида Королёва, якобы спешащего отрекомендоваться читателю, так как лишь на золотом сечении текста – его шестидесяти двух процентах («Ни единого настоящего друга – за все время жизни … одиночество божественно … , когда вы остаетесь наедине с природой») и одиночество героя («Так хорошо … воображая, что в доме нет никого. … Нелюдимый даже с самим собой»).
–
О времени: «прошлое осознать неопределенным … будущего не существует. Тьма корней прозорливей воздуха кроны. … В сравнении с прошлым – будущее, в сущности, белое безмолвие”. А если не крона, а крылья? Говорят же: “Родители могут дать детям только корни и крылья”. «Представление об ангелах-хранителях государств, империй … это ощущение взмаха крыла при взлете». Ну вот – крылья. И нетто настоящего: «А потом были два дня прогулок в горах и две ночи, в течение которых мы говорили только о том, что вокруг и сейчас, ни слова о прошлом, ни слова о будущем. … запрещал себе думать. Была ли замужем? Есть ли дети? Или у нее счастливая семья? Эти знания были лишними.»
–
Измерения в разных системах координат иногда пересекаются и соединяются. «Всё заканчивается в мире, в том числе любовь – совершенно бесконечная штука, покамест она существует”; «одной глубокой истине может противоречить другая, не менее проницательная истина. В то время как полное согласие частей рождает только ложь»; «Прежде, чем решу вернуться, я сделаю это наоборот – полным вперед!»; повесть “Реки стратосферы”; «Скажем, есть такие события в жизни – промельки, случайные встречи … становится понятно, что время – ловушка»; “Конец совпадает с началом”.
–
На моё профессиональное откликалось психологическое, психофизиологическое, и психотерапевтическое: «… первое мое воспоминание – страх темноты или чего-то потустороннего»; сокрытая в области крестца человека “летучая мышь”, как полубабочки теста Роршаха; «сознание пишет жизнь в разные участки мозга: некоторые части прошлого нейронно смешиваются с оперативной памятью, образуя своего рода археологическую культуру биографии»; раскулаченный и сосланный прадед всю жизнь “просыпался в пять, чтобы заняться коровой, козами, печкой. А тут проснулся – да зачем вставать?» – смысл на бытовом уровне, когда потерялся в городских джунглях (дауншифтинг – некоторым спасение); «жизнь в горах любое горе обратит в медитацию».
–
Каков повествователь? “Я – закат в Иудейских горах”; “вход за границы себя”; “улепетывают по террасе, как трассирующие пули в темноту. В меня».
–
Недавно тоже задавалась вопросом –
