Нежность сердечных струн - страница 2

Эфенди кивнул: – Хорошо.

Поюзбек тут же понял, что Эфенди немного… своеобразный. Взгляд у него задумчивый, движения – как в замедленном сне, а зубочистку он делал из сухой травинки с таким усердием, словно изготавливал древнее оружие. Но Поюзбек ничего не сказал. Он был человек скрывающий свои намерения.

Они сняли седла с своих ослов, отпустили их пастись вблизи, где трава колыхалась под ветерком, и устроились на подстилке из плащей и причиндалов. Над ними – огромное небо, где звёзды сияли так ярко, что казались живыми.

– А давай я расскажу тебе ещё одну историю, – вдруг сказал Поюзбек, повернувшись на бок.

– Давай, – кивнул Эфенди, разглядывая свою травяную зубочистку.

– Значит, слушай… Однажды пошёл я в мечеть – намаз читать. Всё чинно-благородно, стоим, кланяемся. Намаз заканчивается, и тут сосед справа поворачивается ко мне и говорит: «Ассаламуалейкум ва рахматуЛЛох».

А я в ответ – не подумав – с ходу: «Ва алейхисалам, Бека!»

Повернулся к нему с такой уверенностью, будто мы во дворе сидим. А он – вздрогнул, посмотрел на меня и… рассмеялся! Настолько, что начал намаз заново читать, с нуля! Стоит, борется с собой, но хихикает. Не смог сдержаться – в голос!

Потом я по одному башмаку у всех собрал – левый от одного, правый от другого – и выкинул их в реку! И сам сбежал, будто джинна увидел!

Эфенди не понравился такое поведение Поюзбека и спросил:

– Скажи, друг мой, почему тебя зовут Поюзбеком?

Поюзбек лежал боком, взглянул куда-то вдаль и заговорил спокойно:

– Мои родители были офицерами. Мать родила меня прямо в поезде – между двумя станциями, где не было ни вокзала, ни врача, только ритмичный стук колёс и ветер за окном. А отец, как узнал о моём рождении, спрыгнул на полном ходу с поезда и сорвал охапку полевых цветов. Когда он вернулся в вагон, мама посмотрела на него и спросила:

– У нас родился сын. Как мы его назовём?

Отец улыбнулся, поставил букет в жестяную кружку и ответил:

– Раз уж он появился на свет в поезде, пусть будет Поюзбек – человек пути, рожденный в движении.

Эфенди задумался и тихо сказал:

– Знаешь… Это звучит как эпизод из кино.

Поюзбек прищурился, усмехнулся чуть хитро и добавил:

– На самом деле всё ещё проще, но не менее красиво.

Когда мой дед впервые увидел поезд – огромную железную махину, дымящую и грохочущую, он побежал за ним со всех ног, стараясь догнать. Но, конечно, не смог. Тогда он остановился, отдышался и сказал себе:

«Если я не смог обогнать поезд, то пусть мой внук будет носить имя в честь этого железного коня – быстрого, сильного и неутомимого».

Так и получилось. Я – Поюзбек, внук мечты и железной дороги.

Поюзбек продолжил:

–Поюзбек усмехнулся, чуть прикрыл глаза, словно вспоминая что-то далёкое, почти кинематографичное:

– Однажды еду я на своём мотоцикле по просёлочной дороге. Пыль столбом, солнце в зените. Вдруг вижу – стоит на обочине красивая, дорогая машина. Капот открыт, рядом – девушка, растерянная, с ключом в руках, не знает, с чего начать.

Я остановился, снял шлем и спросил:

– Не нужна ли помощь?

Она вздохнула с облегчением:

– Машину завтра заберут, не поможете мне найти гостиницу?

Ну, гостиниц поблизости не было, так что я отвёз её к себе. Говорю:

– Дом старый, но крыша не течёт. Отдохнёте.

Она осмотрелась, и первая её фраза была:

– А где у вас душ?

Показал. Вошла, прикрыла дверь… наполовину. Сквозь щель было видно её фигура, как она моется. Пар струился в воздухе, и всё во мне вскипело – и я как жеребец. Чтобы остудить себя, я вышел во двор и начал колоть дрова. Ночь была длинная, но я держался, как воин у костра.