Нежность сердечных струн - страница 5

Эфенди тоже рассмеялся, покачал головой:

– Ну а что? Я тогда понял: в жизни надо уметь отпускать. Особенно тех, кто уже не встаёт.

– А вот вам ещё одна история, брат. Было это во время Рамадана.

И начинает:

– Мы с ребятами тогда в мечеть часто ходили, слушали, молились, всё как надо. В один из дней к нам подходит мулла, серьёзный такой и с голосом как у учителя физики, и говорит:

– Ребята, запомните: во время поста нельзя принимать ванну.

Мы переглянулись:

– Почему? – спрашиваем.

Он нахмурился и ответил абсолютно серьёзно:

– Потому что… можно случайно выпить воды из ванны оттуда…!

Тут у нас у всех пауза… секунд пять молчания, как можно выпить задницей?

И снова между ними установилась та простая, крепкая тишина, в которой живёт настоящая мужская дружба – без пафоса, но с глубоким пониманием.

Костёр горел, ночь обнимала горы, а над головами сияли звёзды. Истории с огоньком и простая дружба делали этот путь по-настоящему тёплым. Вот так они уснули сладким сном.

Глава 2. История трех девушек

Айла родилась в маленькой деревне на границе Танзании и Кении, где рассветы были багровыми, а жизнь – простой, как глиняная посуда в руках матери. Её звали "Луна, что улыбается", потому что с детства она была тиха, внимательна и всегда смотрела чуть выше горизонта – будто искала что-то большее.

Она любила танцевать под дождём, заботилась о младших, училась у бабушки плетению, лечила птиц и знала имена всех звёзд. Айла была светом, но в мире, где девичий свет быстро пытаются потушить.

Когда ей исполнилось 17, родители решили выдать её замуж. Так было принято: пришло время, значит – пора. Не по любви, не по разговору, а по торгу.

Торги: между скотом и страхом

В деревню пришло трое женихов.

Первый – Хамади, старший сын зажиточного пастуха. Он пришёл с пятью коровами, шёлковой тканью и обещаниями. Но за ним тянулась тень:

– Он однажды ударил свою мать, – шептали женщины.

– Он забрал девочку из соседней деревни – она через месяц ушла босиком ночью, никто её не видел.

Айла видела в его глазах не страсть, а собственничество. И чувствовала: его дом – будет тюрьмой, даже с подушками.

Второй жених – Барака, весёлый на людях, но с глазами холодными, как лезвие ножа. Он был известен тем, что трижды сватался и трижды девушки отказывались.

– Он щедрый, но его слово – как ветер. Сегодня говорит одно, завтра – другое.

Он обещал ей "город, украшения, золото", но она знала:

«Кому нужна женщина как украшение – тот её и **сломает, когда надоест».»

Третий – вдовец, старше её на 40 лет. У него было уже две жены – одна умерла, другая сбежала. Он не смотрел ей в глаза. Только на её талию и бедра.

– Мне нужна, кто родит.

И всё.

Страх Айлы

Айла не боялась замужества. Она боялась потерять себя. Боялась, что её голос исчезнет в чужом доме, где никто не спросит, о чём она мечтает ночью, когда смотрит на луну.

Она боялась тесной хижины без окна,

молчаливых ужинов,

слов, которые надо говорить,

улыбок, которые надо носить.

Она боялась стать декором в чьей-то судьбе, а не героиней своей.

Однажды, когда Барака пришёл на ужин, она слышала, как он сказал её отцу:

– Я куплю её, как купил бы хорошую корову. Главное – послушание.

Айла закрыла уши, но эти слова остались внутри, как шипы.

Молитва под акацией

В ту ночь она пошла к старому дереву акации. Встала босиком, приложила ладони к стволу и прошептала:

– Я не прошу богатства.

Я прошу не быть чужой в своей жизни.