— Конечно, — у меня все дрожало внутри. — Это моя Аня, моя девочка… У нее вот тут родинка над бровкой, — я показала на себе, — я разглядела… Ей, наверное, плохо без меня… Кто ее кормит, кто ухаживает? Что это за женщины?
— Думаю, за твоей малышкой хорошо присматривают, — ответила Агата. — Ведь она нирина-ган, то есть принцесса, дочка правителя Гортионы.
— Чья дочка? — я с изумлением посмотрела на нее.
— Великого ноэр-гана, Санара Мивальда. Именно он отец твоей девочки. Он, а не твой муж, — в голосе Агаты вновь появились нотки сочувствия. — И эта правда, прости.
— Я знаю, — отозвалась я сдавленным шепотом. — Знаю, что дочка не от мужа. Только не пойму, как так вышло. Я ведь ни с кем… Никогда… Кроме мужа… Тем более с этим… ноэр-ганом. Я даже не знаю, как он выглядит!
— Не удивительно. По идее, ты и не должна этого знать, помнить, — Агата сделала маленький глоток чая и отставила чашку в сторону. — Странно, что так произошло...
— Разве что сон… — я потерла виски. — Господи, тот сон… В нем я занималась любовью с мужчиной в маске, будто на алтаре, в пустом зале… Это приснилось мне в канун моей свадьбы…
— Это был не сон, — вздохнула Агата. — Ты прошла древний ритуал виетт.
— Что за он?
— Давай по порядку, — женщина сцепила пальцы в замок и положила руки на стол. — Как ты уже поняла, мир, в котором ты живешь — не единственный. Существует сотни, а то и тысячи других миров, порой слишком отличных от твоего. Место, где сейчас находится твоя дочь — мир Бордвейн, конкретно — империя Гортион, большое государство, омываемое с трех сторон морями. Более трети населения этого мира — оханы. По-вашему, что-то вроде демонов. Они обладают нечеловеческой силой и способностью подчинять стихии. Так, Гортион — страна огненных оханов. У них есть древняя традиция. Каждый новый ноэр-ган, принимая трон — а это происходит раз в лет триста, поскольку оханы живут не одно столетие — обязаны пройти особый обряд, чтобы годы его правления были благополучными и плодородными для империи. Для этого выбираются десять девушек-иномирянок. Их находит оракул. Лучше, если девушки будут невинны. Их вводят в транс и перемещают в храм. Ноэр-ган должен совокупиться с каждой из них.
— За одну ночь? — вырвалось у меня.
Агата с улыбкой кашлянула:
— Оханы очень выносливы, в том числе и в любовных утехах.
— И что же дальше? — во мне начало закипать возмущение.
— В идеале, одна из этих девушек должна забеременеть. Ее ребенок, как правило, это девочка, и станет талисманом процветания для империи до следующего правителя.
— А если забеременеют несколько, а то и все? — я нервно усмехнулась.
— Исключено, — вздохнула Агата. — Или одна или вообще никто. Да, последнее тоже случается, тогда империю ждут годы бедствий и разрухи. Повторить подобный ритуал одному и тому же ноэр-ган можно лишь через сотню лет.
— Какая жалость, — произнесла я без всякого сочувствия. — Но что дальше происходит с матерью ребенка?
— Ничего, — Агата развела руками. — Забирают ребенка, а мать остается в своем мире…
— Но это жестоко! — воскликнула я. — Как и ужасен весь этот ритуал. Это ведь преступление! Насилие в прямом смысле! О женщине, с которой все это произошло, кто-то подумал?
— Ну… Ей обычно притупляют боль от потери, иногда даже подтирают память, так что она продолжает жить обычной жизнью, но уже без ребенка…
— Все равно это жестоко! — повторила я, чувствуя, как в глазах вновь закипают слезы.
