Марину искали всю ночь. Вера молча сидела на берегу, зябко обхватив плечи руками и сжавшись на песке. А рядом с ней стоял отец. Стоял молча, не глядя в сторону дочери. Он не сказал ей ни слова с той самой минуты, как примчался на побережье. Лишь буравил тяжелым взглядом морские волны. Вокруг его воспаленных от недосыпа сухих глаз за одну ночь пролегли глубокие морщины.
Он заговорил с Верой только через три дня. Когда в кладбищенскую землю опустили пустой гроб, отец повернулся к дочери, с трудом разлепил потрескавшиеся губы и тихо сказал:
– Это ты виновата.
А Вера обнимала могильный холмик и шептала:
– Не оставляй меня, моя куренция!
После этого Вера и отец почти не разговаривали. Молча кивали друг другу, встречаясь за столом. Тишину опустевшего огромного дома нарушал лишь лепет Снежаны – второй жены отца, которую он привел в дом через год после смерти матери. Нареченная от рождения Клавой, она сменила имя перед конкурсом красоты.
Длинные ноги и корона "Мисс Синеморск – 2005" с успехом заменяли ей мозги, воспитание и чувство такта. Снежана быстро захомутала одного из самых богатых людей города – отца Веры. Но гордо восседать на троне ей мешали дочери Стаса. Одна из них очень вовремя утонула. Но оставалась вторая. Ночная кукушка дневную перекукует – этот принцип Снежана усвоила четко. И ловко подливала масла в огонь и без того непростых отношений отца и дочери, выдавливая Веру из родного дома.
А Вере было все равно. Едва дождавшись окончания школы, она вместе с преданной подругой Юлькой уехала в Москву.
✿}}> ----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>----- ✿(̆̃̃ღ✿}}>-----
… – Ты моя дорогая куренция! – Вера обняла сестру и заплакала.
Юлька и Света зарыдали вместе с ней. Вера отстранилась, рассматривая Марину. Она выглядела живой, словно прилегла немного подремать. Но главное: она выглядела на свой возраст, на двадцать пять лет. Значит, она тогда не утонула. Но почему тогда молчала все эти годы? Почему не вернулась? Не сказала, что жива? И где она была столько лет? Как вообще такое может быть? Это просто страшный сон!
– Ничего не понимаю, – прошептала Вера.
Она попыталась нащупать пульс на запястье сестры. Приложила голову к ее груди, слушая сердце. Без толку. Сердце не билось.
Видимо, Юлька думала о том же. Она вытерла слезы, шумно высморкалась в бумажный платок и спросила:
– Если она была жива, то где ее носило? И что с ней сейчас? Она же не мертвая, нет?
– Нет, она как будто в коме. Не холодная, но сердце не бьется. Зато я знаю, кто мне ответит на все вопросы, – Вера решительно направилась к двери. – Я сейчас из этого шейха все вытащу! Но сначала позвоню в полицию.
– Твою флэшку в ю эс би! С ума сошла? Какие менты? – Юлька бросилась к ней и стала на дверь, закрывая ее собой. – Этот маньячина нас на ноль помножит! Ты вообще представляешь себе его связи? Глянь, кто к нему на вечеринку пришел! Там как раз и менты есть, только не участковые, а с самых верхов. И тут мы – шелупонь безродная – катим бочку на уважаемого бизнесмена. Да нас с тобой даже не найдут после этого!
– Вот именно! – подтвердила Света. – Это тебе не американское кино, где свидетели всегда выживают.
– Точно, – согласилась с ней Юлька. – Кстати, и там не всегда.
–А что ты предлагаешь? – возмутилась Вера.
– Давай за ним проследим, – ответила Юлька. –Вот наступи себе на горло, посиди с ним. Расспроси по-тихому. Может, чего поймешь? А там видно будет! В полицию мы всегда успеем. Главное тут вот что: если у него тут Маринка, то ты ему для чего -то нужна. Он к тебе явно липнет не просто так. Поэтому успокойся и возьми себя в руки. Нервяк – плохой советчик. Если сейчас поднимем хайп, то так ничего и не узнаем. И никому потом ничего не докажем.
