Не можешь. Просто побудь в этом ощущении одиночества, которое ты сильно не хочешь испытывать. Примерь его на себя и пойми, что там тоже есть что-то про жизнь, да, с другим сценарием, но есть, представляешь?..
Третья причина страха – проигрыш совершенно конкретному оппоненту. Так вышло, что Олеся была третьим ребенком у К. Первых двух – здоровых! – родила ему другая женщина, а больного – я. Как горько было сказать себе: я хуже нее, я проиграла. А еще были мысли о бумеранге – ведь он покинул ту семью, а кара за это пришла ко мне.
А еще – это был не только проигрыш этой женщине, нет, я ведь проиграла всем матерям со здоровыми детьми, как я себе надумывала. Ну а что, фантазия у меня богатая: раз я придумала себе образ безупречной матери, то почему бы не придумать эти заочные соревнования с другими мамами. В соцсетях при этом все мамы – идеальные. Если бы я в этих соревнованиях не участвовала, то не транслировала бы и свою хорошесть там же и не хвалилась, перебивая: «А вот Олеся…» – и рассказывая обо всех ее достижениях.
После прочтения строк выше кто-то, наверное, удивится: «Куда тебя несет? Неужели тебе полегчало от того, что ты признала себя плохой со всех сторон?»
Нет, не плохой. Нормальной и живой, не однобоко хорошей.
Признание выглядело так: я устала, и будь что будет. Да, я виновата, проиграла, не реализовалась. Да, я не такая, какой хотела казаться.
Именно после такого признания самой себе я и расслабилась. Смогла расслабиться в такой ситуации, в которой, казалось бы, невозможно это сделать.
Как поступить, если болезни или очевидной опасности нет, а страх за жизнь ребенка есть? Как бы сделала я – копала, что кроется за этим страхом в самом честном и непредвзятом разговоре с собой. Когда я перестала интересоваться общественным мнением о себе, как о матери и человеке, страх улетучился. Это звучит, конечно, просто. Но только представьте, сколько ресурсов отбирает в материнстве соревнование непонятно с кем и доказывание общественному мнению своей крутости. На любовь уже не остается времени, вместо этого – сплошные срывы на ребенка по поводу неоправданных ожиданий, много-много страхов и, как следствие, страданий. Не слишком явных, нет, но таких, что вроде бы формально все хорошо, но на деле счастья и спокойствия нет. Как только я поняла, что моим выбором должны стать любовь и спокойствие, а не обслуживание чужого мнения обо мне, пришла любовь, сожаление о грозящем исходе и принятие.
Мне очень жаль, что ты умираешь, я буду очень скучать, я тебя люблю – это сухой остаток всей ситуации.
Страх за детей – один из самых больших, пожирающих мам страхов. Гарантий, что все обойдется, нет никаких и никогда. Над головой ребенка не тикает счетчик, сообщающий о том, сколько он проживет, – и это пугает больше всего. Может ли с ним что-то случиться завтра?.. Конечно, может. А может и не случиться, может, ничего не произойдет и через год, а произойдет тогда, когда тебя уже не будет в этом мире. Здесь и правда возможно все. Но ожидание этого самого завтра может затянуться до конца жизни. И излишняя тревожность – как та, с ночными бдениями за дыханием, – дает лишь мнимое ощущение контроля. Сделайте хоть маленькое допущение, что вас никто не спросит, умирать вашим детям или нет, и вам станет можно все. Вы, конечно, немного участвовали в принятии решения, когда вашим детям прийти сюда, в этот мир, но когда им уходить – уже не ваша зона ответственности.
