При этом ноябрь и декабрь у нас с К. были ровными в смысле нашего взаимодействия. Откликался на просьбы он быстро, и это давало уверенность, что в любой ситуации он поможет.
Каждый день мы ждали заключение по гистологии, получали антибиотики, но внутренне ломались и я, и Олеся. У Олеси нарастало недовольство новым образом жизни, лишениями, ограничениями. Ей приходилось находиться не там и не с теми, с кем хотелось. А еще – сдавать анализы, терпеть осмотры врачей и манипуляции медсестер. Она срывалась, кричала, била кулачками по кровати и даже по мне. Я не знала, что с этим делать: она не желала слушать меня, не хотела поговорить, дать себя обнять. Поэтому я просто позволяла ей спускать пар, кроме случаев, когда она начинала бить меня. Я тогда вставала с кровати и отходила подальше, говорила, что вернусь обратно, когда она успокоится, и бить себя не позволю, мне больно. При этом Олеся была отходчивой, как и я.
Перед сном мы читали книжки и разговаривали о том, что хорошего произошло сегодня, что нас ждет впереди, что сделаем, когда вылечимся. Это помогало ей принимать реальность, видеть другие ее стороны. Хотя очевидно, что плюсов там особо не вытащишь, тем более для ребенка. Не объяснишь значение слов «опыт», «переоценка» и прочее. Да и мы, взрослые, имеющие в своем словарном запасе эти слова, втыкаем их в речь, желая казаться осознанными, мудрыми и просветленными, хотя часто просто гасим ими свое внутреннее сопротивление событиям.
Олеся начала спрашивать:
– Почему я болею? Почему у меня бяка?
Я не знала, что на это ответить. Найдется куча желающих, готовых дать ответ. Но, наверное, самое верное и непоколебимое предположение о причинах: «В жизни так случается. Так бывает». Не почему и ни за что.
Люди нашли уже множество причин подобных заболеваний, от экологии до Божьего замысла, от расплаты за грехи до опыта очень зрелой души. И можно выбрать, кем быть: грешником, великомучеником, причиной заболевания из-за обид, сдержанных эмоций, мыслей об аборте или вообще не иметь к этому отношения. Но вопрос по-прежнему звучит, люди по-прежнему ищут ответ.
Покажите мне, кто этот ответ нашел, и расскажите, насколько он в нем уверен. Если и есть в этом доля психоэмоционального вмешательства, Божьего проявления, то причина все равно у каждого своя, иначе все бы исцелялись примирением с отцами, мужьями, выпусканием собственного гнева или еще каким-то понятным и единообразным методом. Даже эти истории про самоисцеление и самостоятельные ремиссии – все они неодинаковы.
Но тогда я хотела найти ответ, справиться, вылечить Олесю. Мы говорили о будущем, о хорошем, чтобы ее душа сделала правильный выбор. Кто сказал, правда, что жизнь для нее – это то, что ей нужно? И кто сказал, что это лучший исход для меня? И почему я не согласна с таким выбором души?
Как в том бородатом анекдоте.
Приходит Винни-Пух к Пятачку и говорит:
– Пятачок! У меня за спиной бутылка водки! Угадаешь в какой руке – разопьем, не угадаешь – разобьем.
– В левой?
– Думай, Пятачок, думай!
Так и я хотела, чтоб душа Олеси хорошенечко подумала, что она потеряет, решив покинуть нас.
Я читала истории о самостоятельной ремиссии. Я молилась, включала аудио с мантрами, просила ставить свечи в церквях, думала, прощала, просила прощения у других и себя, обесценивала все материальное, избавлялась от осуждения, анализировала всю свою жизнь, признавала себя тупой, просила Олесю не сдерживать эмоции, признавала свои. Каким только богам я ни молилась… И ничего не было зря: знать можно многое, чувствовать и понимать только в действии.
