Она говорила быстро, взволнованно, явно глотая слова и подступавшие слёзы. Постепенно приходящий в себя Клерк не мог разобрать даже языка, на котором она без умолку говорила. Он, не переставая жизнерадостно улыбаться, переполненный внезапно охватившим его счастьем и любовью к этому серому тусклому миру, приподнялся на локтях, желая показать женщине, что ей не о чём волноваться. Незнакомка, приняв его попытку за предсмертную судорогу, тихо взвизгнула и было отпрянула, но тут же подалась вперёд и помогла мужчине подняться. Клерк уже забыл и про падение, и про возможные ссадины и ушибы, даже испорченный костюм не интересовал его совершенно. Он с трепетом в сердце легко, словно бабочку, сжимал в руке изящную ладонь незнакомки, не желая её отпускать. Женщина заметила это. На её губах появилась неуверенная улыбка. Она поймала взгляд Клерка. Взгляд не битого жизнью серого мужчины, но чистого ребёнка, увидевшего нечто сказочное и необычайное. Незнакомка тут же потупила взор и смущённо зарделась.
– Простите, мисс, – испытывая восторг пополам с неуверенностью, вымучил из себя Клерк.
Он почему-то ясно знал, что перед ним мисс – не громкая, обширная во всех понятиях мэм, не измученная тремя-четырьмя детьми и мужем-банкиром миссис и даже не заезжая краснощёкая фройлян. Клерк почувствовал в чужестранке тонкую, творческую мисс.
– Нет, что вы! Это моя вина! Я во всём виновата! – несколько поспешно произнесла незнакомка, уже с едва различимым акцентом.
Девушка, поднявшая было на Клерка взгляд, вновь потупила его, не в силах выдержать ясно читавшегося восхищения. Он, почувствовав смущение незнакомки, нехотя, с тяжёлым сердцем отпустил её руку. В тот же самый миг нить, соединявшая душу Клерка с воплотившимся наяву миром грёз, лопнула, и он с непостижимой скоростью стал оборачиваться серым человеком. Мир рухнул. Но, почти коснувшись края бездны, сердце мужчины вновь воспарило к облакам, едва он заметил, с каким неудовольствием незнакомка рассталась с его ладонью.
– Вы… не ушиблись? – вновь решившись поднять взгляд, робко произнесла чужестранка и тут же, опомнившись, невольно воскликнула, – Да что же я?! Дура! Вы ранены? Пойдёмте скорее – я отвезу вас в госпиталь!
Он ответил не сразу. Медлил. Не из-за неуверенности в своих травмах, а потому что попросту любовался незнакомкой. В её движениях и речи было столько жизни, что с головой хватило бы на них обоих. Кроме того, он наконец-то понял, откуда она прибыла. Едва уловимый акцент был до безумия сексуален, пробуждая в Клерке свойственный мужской натуре трепет, а от пшеничных локонов девушки тянуло ароматом утреннего кофе, круассанов и свежестью Елисейских полей. Он улыбнулся.
– Прошу вас, не стоит беспокоиться. Со мной всё в порядке.
Она с подозрением посмотрела на Клерка. Мужчина только теперь внезапно осознал, что должно быть имеет вид весьма потрёпанный и жалкий. Он смущённо улыбнулся, ощутив стеснение за свой наряд, истово проклиная себя за свою бедность и глупость.
– Отвезти вас? Домой? – почувствовав смущение мужчины, выпалила француженка.
Не дожидаясь ответа, девушка взяла Клерка под руку, совершенно не беспокоясь за своё лёгкое фиалковое платьице, и решительно повела его к автомобилю. Брошенный на дороге с сиротливо открытой дверью «Жук» с нетерпением ждал хозяйку, подозрительно косясь своими огромными фарами на грязного незнакомца. Чужестранка открыла дверь со стороны пассажира и едва ли не силой затолкала Клерка внутрь. Она легонько захлопнула дверь и победоносно улыбнулась ему через стекло. Мужчине даже почудилось, что девушка едва сдерживается, чтобы не показать ему язык. Она прошлась вокруг автомобиля, кокетливо демонстрируя себя единственному зрителю. Девушка нежно коснулась капота. Поприветствовав «Жука», чужестранка вспорхнула на водительское кресло и, блаженно улыбаясь, слегка потянулась, устраиваясь поудобнее.
